это постоянно глох двигатель, давно нуждавшийся в капитальном ремонте. Но запчастей, как водится, не было. Старший механик где кувалдой, а где и матом поддерживал в нем искру жизни. На плаву все еще оставались лишь два судна из пяти. Старый владелец обанкротился, а новому было наплевать и на суда, и на людей. Лишь бы успеть побольше хапнуть. Это веянье нового времени: главное – деньги, остальное – пропади пропадом!
И третье, улов позволит продлить унылое существование семей рыбаков еще возможно на месяц. И это уже счастье! Так что радоваться морякам было чему.
Сергея не радовало ничего. Полная пустота внутри, ощущение безысходности и собственной никчемности. И еще вонь. Ему казалось, будто он пропитался ей насквозь, до самых костей, и запах рыбы уже ничем не смыть.
За время учебы в техникуме и службы в армии Сергей совершенно отвык от родных ароматов поселка, да и вообще от всей этой унылой поселковой жизни. Попытка поступить после армии в институт в областном центре с грохотом провалилась, работы ему также не нашлось. Везде требовались лишь всякие менеджеры, экономисты и банкиры – специалист по разведению рыб не нужен был никому. Послонявшись по городам и перебиваясь случайными заработками на стройках, Сергей плюнул на все и в возрасте двадцати семи лет вернулся в родной поселок, устроившись матросом на сейнер. Людей не хватало, и его приняли с распростертыми объятиями.
Казалось бы, ко всему можно привыкнуть, но вот уже три месяца, как Сергей вкалывает на этом проклятом судне, а привычка и смирение никак не наступают. Наоборот, его все больше и больше тошнит от этого беспросветной рутины…
– Аникин? Сергей, заснул что ли? – окликнул его голос, и в дверях возникла обрюзгшая, с красными прожилками физиономия старпома.
Сергей оторвался от иллюминатора и спустил ноги с койки.
– О, да ты весь зеленый! Давай-ка, брат, на берег, отдыхай. Мы тут сами управимся.
– Спасибо, дядь Борь, – поблагодарил Сергей, медленно сползая с кровати. Он подхватил с пола сумку, собранную загодя, закинул ее на плечо и поплелся к трапу.
На улице был поздний вечер, вдоль причала горели тусклые фонари, чей свет разбивался бликами в мерно покачивающихся черных водах. Сергей неторопливо поднялся по деревянному трапу на причал и, не оглядываясь, побрел прочь. Свежий воздух придал Сергею немного бодрости. На душе стало чуть веселее.
Идти домой не хотелось. Дома, скорее всего, дядька. Как всегда, пьяный, и, как всегда, либо дрыхнет, развалившись поперек дивана, либо рассказывает (если есть кому) свои бесконечные грустные истории «про то, как он…»
Сергей постоял в раздумье на развилке и, свернув вправо, зашагал по разбитой дороге в сторону бара, из окон которого лилась музыка и слышался веселый людской гомон. Мимо проплывали скособоченные, почерневшие от времени столбы линии электропередач. Светильники на их верхушках зияли черными дырами разбитых плафонов. И лишь кое-где дорогу заливали бледные, туманные овалы света.
Поселок прямо на глазах погружался во тьму. Сергей постоянно спотыкался о выбоины в
