придирчиво оглядел Жору, развернулся на каблуках и степенно удалился.
Жора вздохнул. Пугал его, разумеется, не майор, не его палец и даже не прокурор, которому этот хлюпик, видимо, все0таки уже накатал жалобу. Жору пугал рапорт – его нужно было писать. Письмо Жора воспринимал едва ли не как высшую форму насилия над человеком.
С ранних лет Жора – Георгий Кожухов уделял наибольшее внимание спорту и физической подготовке. Георгий с детства был высоким, плечистым и не мог терпеть насилия над ближним, вечно встревая в любые разборки между сверстниками и даже старшими ребятами. Доставалось при этом не только виноватым, но и правым. Входя в раж, Георгий не особо задумывался над проблемами правосудия. Главным для него было прекратить побоище, что он успешно и осуществлял, щедро раздавая тумаки направо и налево.
К своим двенадцати годам он действительно практически поборол насилие в одном отдельно взятом районе – стоило Георгию замаячить на горизонте, как драка тут же прекращалась и все разбегались, сломя ноги и головы, кто куда.
Кроме насилия терпеть Георгий также не мог и школу. Исключая, разумеется, уроков физкультуры. Науки ему не давались, особенно русский и литература. Преподаватели сначала качали головами, а потом и вовсе махнули на Кожухова рукой. Родители, выбиваясь из сил, кнутом и пряником вдалбливали своему отпрыску основы наук, просиживая с ним до позднего вечера. Все было без толку.
Закончив школу с твердыми тройками и не поступив ни в одно учебное заведение, Георгий махнул на все рукой и ушел в армию, попав в воздушно-десантные войска. После, имея награды и поощрения, ему удалось устроиться в отдел вневедомственной охраны.
Поначалу он всех сразил своей прямолинейностью, принципиальностью и порядочностью – на Георгия не могли нарадоваться. Но уже вскоре начались проблемы.
Георгий заводился с полоборота, стоило кому-нибудь задеть его или огрызнуться. Заканчивалось все обычно одним ударом могучего Жориного кулака, после чего руководство ОВО, хватаясь за голову, отчитывало Георгия и старалось замять его проделки когда лично, а когда и самому Георгию приходилось идти на поклон к пострадавшему и умолять забрать того заявление в прокуратуру в обмен на обещание все оплатить. И если бы не ценность мировоззрений Георгия, его бы давно выставили из ОВО.
Георгий после каждого такого случая корил себя за несдержанность, проклиная свой несносный характер, старательно держал себя в руках два-три месяцев, а потом все повторялось сызнова…
Жора спустился в подвал и заглянул в архив, где работала молоденькая девушка Леночка. Лена, заметив торчащую в дверях расстроенную физиономию Жоры, оторвалась от своих бумаг и горестно вздохнула.
– Опять?
– Угу, – с виноватым видом кивнул тот.
– Ладно уж, выкладывай, чего там у тебя сегодня, – она выудила из стопки бумаг чистый лист, взяла в руки ручку и уставилась на Жору.
Выложив более-менее складно обстоятельства происшедшего и ответив на кучу наводящих вопросов, Жора наконец покинул Леночку, оставив ту строчить рапорт
