сортира уже начинало потряхивать, но в этот момент в углу вновь бухнуло…
Дверь в гримерку резко распахнулась. В ней показалась худощавая физиономия с обвисшими щеками и глубоко посаженными глазами, отчего те, казалось, взирают на мир из темных провалов кратеров-глазниц. Физиономия принадлежала администратору Сосновскому.
– Витольд Андреевич, пятнадцать минут, – чуть резковато бросил Сосновский.
– Угу, – отозвался Витольд, не отрываясь от зеркала. Грим ложился не совсем так, как хотелось.
– Не задерживайтесь. Вы сегодня подменяете Парского.
– Я в курсе, – буркнул Витольд, кладя кисточку на столик и придирчиво разглядывая себя в зеркало. – Мне вечно приходится кого-нибудь подменять.
– Ну-ну, не надо так пессимистично. У вас все еще впереди, молодой человек.
– Очень надеюсь на это, – нахмурился Витольд, поднимаясь из кресла и оглядывая себя в последний раз.
– Не задерживайтесь.
– Да иду я, иду! – вздохнул Витольд, но дверь уже затворилась.
– Так, девочки, десять минут до начала. Торопимся, торопимся… – донеслось из коридора. Послышались голоса и смех.
Парский исполнял роль Меркуцио, одного из друзей Ромео. Особым талантом он не блистал, но старался изо всех сил. Посредственность, в общем. Хотя и заслуженный… Эдакая заслуженная посредственность, но зато на хорошем счету у режиссера.
А кому нужен Земсков? Кто он такой? В театре без году неделя. Ну и что, что диплом красный, да и таланта поболе, чем у этого самого Парского.
Нет, насчет таланта, конечно, Витольд не сам придумал – манией величия не страдает, но цену себе знает. Просто многие ему говорят про этот самый его талант. А толку? Толку ноль. Четыре года на второстепенных ролях, да на подменах: кто ногу подвернул, у кого воспаление легких приключилось, а у кого и бзик неожиданный на почве мании величия – это не буду, это мне не нравится, а это не хочу.
Однако, Витольд не жаловался. Не в его характере было жаловаться и пенять на судьбу. Он все еще надеялся, что когда-нибудь все-таки придет и его звездный час, и потому работал, работал и еще раз работал, до семи потов, до пара из ушей. А Меркуцио, если уж разобраться – это тоже вовсе неплохо. И не то что неплохо, а даже очень хорошо. Все-таки одна из главных ролей, как-никак…
Несколько повеселев и отбросив грустные размышления, Витольд подтянул трико, вышел в коридор и влился в шумную, шуршащую пышными нарядными одеждами толпу спешащих в направлении сцены артистов.
И тут кто-то осторожно подхватил Витольда под локоть и потянул в сторону. Витольд обернулся.
У стены стоял невысокий плечистый человек в черном костюме-двойке.
– Я сильно извиняюсь, – пробормотал тот, отпуская локоть Витольда. – Вы будете Витольд Андреевич Земсков?
– Я буду Земсков, – Витольд смерил взглядом человека. – Что вы хотели?
– Вы не могли бы уделить мне всего минуту вашего времени?
– Вы извините, но у меня скоро выход, – Витольд указал рукой в
