готовой забрать то, что принадлежит ей. Она выстояла, победила, и сейчас не позволит себе вернуться в пучину страданий.
– Мейри!
Девушка обернулась на звук его голоса. Коннор стоял совсем рядом. Его волосы, намокшие от усилившегося дождя, спадали на лицо влажными прядями и защищали Мейри от силы его нежного взгляда. На мгновение Мейри увидела прежнего мальчика, не околдованного чарами распутной Англии, а чистого и прекрасного, как цветущий вереск.
– Пора отбросить прочь это ужасное недоразумение между нами.
Она не позволит себе отступить. Мейри провела пальцами по щекам, стирая с них капли дождя.
– Капитан, между нами лишь ложь и предательство.
– На твой взгляд, – поправил Коннор и шагнул к ней. – Я много раз просил тебя приехать ко мне.
– Ты же знаешь, как я люблю Шотландию.
Казалось, Коннор хотел ответить резкостью, но, стиснув зубы, сдержался и произнес:
– Когда я хотел вернуться, ты сама велела мне не приезжать. Ты ведь этого хотела.
– Да, – стараясь не разрыдаться, согласилась Мейри. Видит Бог, она не желала этого разговора. Зачем бередить старые раны? – А ты с удовольствием подчинился и год за годом показывал мне, как мало я для тебя значу.
Сейчас он казался призраком, явившимся из ее мечтаний… и ночных кошмаров. Под его взглядом Мейри не могла ни шевельнуться, ни даже вздохнуть.
– Ты значишь для меня все на свете, – прошептал Коннор сквозь струи дождя. – Как ты этого не понимаешь?
– Мисс Макгрегор?
Голос лорда Оксфорда разрушил чары, Мейри очнулась и шагнула назад. Коннор не сводил с нее мрачного взгляда. Краем глаза Мейри видела, как Генри, снимая с головы широкополую шляпу, выдвинулся из-под укрывавшей его галереи.
– У вас все хорошо? – быстро приблизившись к ним, спросил он.
Длинные локоны парика тут же прилипли к его щекам. Дождь стал слабее, но воздух как будто скрипнул под ледяным взглядом Коннора, когда тот посмотрел на Оксфорда.
– Разумеется. А почему должно быть иначе? – В вопросе Коннора прозвучала угроза. Любой здравомыслящий человек и не подумал бы отвечать на него.
– Капитан, простите, если я оскорбил вас. – На лице Оксфорда возникла улыбка, от чего шрам на его лице натянулся. – Но ваша репутация в отношении прекрасного пола бежит впереди вас. Я беспокоился о чести дамы.
Мейри затруднилась бы сказать, кого из двоих ей хотелось ударить сильнее: Коннора – за то, что стал таким негодяем и другие мужчины опасаются за ее честь, или Генри – за то, что идиот и провоцирует Коннора на драку. Может, в жилах Коннора действительно течет королевская кровь, но дерется-то он, как истинный горец. У изящного лорда Оксфорда нет ни одного шанса.
Коннор улыбнулся. Улыбку никак нельзя было назвать искренней, но по крайней мере он его не ударил.
–
