вскрикнула Бонни до того, как Мэтт успел ответить. Голос Бонни звучал так, словно она говорила, накрывшись пуховым одеялом.
– Ничего страшного. Мне надо только… отодвинуть его, – сказала Мередит. – Не бойся, я тебя не отпускаю.
Мэтт почувствовал другой, более острый укол обломка. Что-то осторожно прикоснулось к его шее с правой стороны.
– Бонни, прекрати! Ты затягиваешь дерево вовнутрь! Ты тащишь его на Мередит и на меня!
– Мэтт, закрой рот!
Мэтт умолк. Его сердце бешено стучало. Больше всего на свете ему не хотелось заводить руку за спину. Но это же глупо, подумал он: ведь, если Бонни действительно затаскивает дерево вовнутрь, я по крайней мере смогу ей помешать.
Вздрогнув, Мэтт завел руку за спину. Чтобы хоть чуть-чуть видеть, что он делает, он смотрел на свое отражение в боковом стекле. Пальцы сомкнулись вокруг толстого узла, состоящего из коры и обломков.
«Когда я видел эту ветку, нацелившуюся мне в горло, я не припомню, чтобы там было утолщение», – подумал он.
– Получилось, – раздался приглушенный голос, и послышался щелчок расстегиваемого ремня. Потом этот голос сказал, сильно задрожав: – Мередит. У меня иголки по всей спине.
– Подожди, Бонни. Мэтт, – Мередит говорила с усилием, но очень спокойно, с теми интонациями, с которыми они все говорили с Еленой. – Мэтт, теперь тебе надо открыть дверь со своей стороны.
Бонни говорила с ужасом:
– И не просто иголки. Тут веточки. Они как колючая проволока. Я… не могу пошевелиться…
– Мэтт, открывай дверь, не тяни!
– Не могу!
Тишина.
– Мэтт!
Мэтт напрягся, он упирался ногами, теперь уже обе его руки схватились за чешуйчатую кору. Он отталкивался изо всех сил.
– Мэтт! – Мередит почти кричала. – Оно впивается мне в горло!
– Дверь не открывается! С этой стороны тоже дерево!
– Какое там может быть дерево? Мы стоим на дороге!
– А как может быть, что дерево растет в машине?
Снова тишина. Мэтт чувствовал, как обломки – расщепленные ветки дерева – впиваются ему в шею еще глубже. Если он не сделает что-нибудь в ближайшие секунды, то не сделает уже ничего и никогда.
10
Елена купалась в лучах безмятежного счастья. Теперь была ее очередь.
Стефан взял острый деревянный нож для разрезания конвертов и сделал надрез. Елена не могла видеть, как он орудует этим инструментом, которым легче всего разрезать кожу вампира, – она зажмурилась и открыла глаза только тогда, когда из маленькой раны на шее уже сочилась красная кровь.
– Тебе не потребуется брать слишком много – и не надо брать слишком много, – прошептал Стефан, и она поняла: он напоминает об этом, пока еще есть возможность. – Я не слишком крепко тебя сжал? Тебе не больно?
Он всегда был таким заботливым. Теперь она сама поцеловала его.
Она
