когда я вырос, то решил официально сменить своё имя. Тогда я пошёл в муниципалитет и подал заявление. Сначала меня пытались отговорить, но я знал, что это официальная процедура, поэтому я её отклонил. Я сказал специалисту, что мне уже двадцать один год, я прошёл обследование, стал совершеннолетним и поэтому хочу носить имя «Принцип», но он…
Слушать Принцепса было решительно невозможно. В отсутствии интонации его бубнёж наводил скуку с первых же секунд, и Александр пожалел будущих слушателей этого щеголеватого Принципа. Речь была настолько ровной, что в ней не за что было даже зацепиться. То, что мама звала его «принцем» звучало так же серо, как и его рассказ о бюрократических проволочках. Алекс попытался было его прервать, но тот решительно отказывался закругляться, выдавая всё новые и новые занудные подробности. Пришлось Александру пойти в контратаку и поинтересоваться, а не путает ли иногда уважаемый Принцип мужскую и женскую речь?
В ответ щёголь недоумённо нахмурил брови, откашлялся, пожевал губами и отошёл к небольшому столику у входа, где стояли бутылочки с водой. Взяв одну из них, Принцепс принялся пить, косясь на Алекса, а тот – напряжённо думать, что же делать в сложившейся ситуации. В голову ничего путного не приходило, кроме желания слинять отсюда как можно скорее. Останавливали две вещи: первая – это то, что организаторы знали его имя и могли разнести по достаточно узкому кругу преподавателей некрасивую историю, как он, Александр Церебраун, магистр нейрологии Ахейского ликея, позорно сбежал с конференции. Конечно, он бы смог всё объяснить, но осадочек бы остался, как говорится. Вторая – этот, гамота его за ногу, Принцип, куда он уйдёт, когда за его действиями безотрывно наблюдают?
– Так, надо собраться, – подбодрил себя Александр. Сначала он попытался вспомнить хоть что-то – хотя бы о тему выступления. Но ничего не выходило. Тогда Алекс попытался абстрагироваться, чтобы найти внезапное решение в посторонних мыслях, но вместо этого в голову лезла, перетекая из одного в другое, какая-то чушь о рыбалке, Наташке, работе и нейрофизиологии…
*
Наш мозг не хочет лишний раз напрягаться, но это не потому, что он ленив, просто каждое усилие стоит ему энергетических трат. В обычном состоянии головной мозг потребляет двадцать процентов энергии, получаемой им из пищи, а при повышении активности энергопотребление возрастает ещё сильнее. Что-что, а мозг в любой ситуации будет получать максимум глюкозы, даже если от этого будут страдать все остальные части тела. В нашей голове на протяжении всей жизни не перестают трудиться десятки отделов, отвечающих за дыхание и кровообращение, зрение и слух, метаболизм и ориентацию в пространстве. Чтобы получить необходимые для этого калории, человеку, да и любому другому существу на планете, необходимо что-то есть, а для этого нужно выйти на охоту или дойти до магазина, но на это тоже тратится энергия. Поэтому мозгу выгоднее меньше напрягаться, чтобы использовать свои ресурсы как можно экономней.
По этой
