делать не надо. Ты же не хочешь, чтоб потом люди смотрели на какую-нибудь фотографию и задавались вопросом, как ты висишь в воздухе? Меня-то не видно.
Зверь спокойно лег рядом, поджав лапы, и замурчал.
– Да, это лучший вариант, – девушка с янтарными глазами почесала рваное ухо пушистого собеседника. – Извини, что у меня нет для тебя ничего вкусного. Тебе придется опять пробраться к помойке пищеблока.
Муза пошла на репетицию спектакля к Родительскому дню: зал был набит детьми, вожатыми и воспитателями, но соблюдалась дисциплина.
В актовом зале на старом кассетном магнитофоне крутили песню Натальи Орейро «Cambio Dolor», под которою дюжина девочек старалась синхронно двигаться, пока главная звездочка, как ее называли педагоги, из второго отряда старалась повторить выступление исполнительницы с одного из концертов, на память, а там где память девичья подводила, включала импровизацию. Записи концерта не было, педагоги упомянутое выступление никогда не видели. И неведением танцовщица пользовалась.
Под конец песни она манерно прошлась вдоль сцены, сделала ряд быстрых движений руками, перевела в связку с тазовым вращением и резким финальным падением.
– Vogue? – муза подняла бровь. – Ты не путаешь Орейро с Мадонной?
Воспитательница второго отряда поставила руки на пояс:
– Деточка, все прекрасно, все просто отлично, ты настоящий талант, но вот это дергание и падение в самом конце не делай, пожалуйста.
Танцовщица поднялась, пока ее нахваливали:
– Почему? Это же у Орейро было, – сказала она и поджала нос.
– Ну, не надо, а так все прекрасно, – женщина кинула главной звездочке воздушный поцелуй и развернулась к сцене спиной.
Девочка ушла за кулисы, одна из группы подтанцовки назвала главную танцовщицу дурой и спустилась к первому ряду. Остальные направились в инвентарную комнату.
– Сейчас выходит отряд восьмой! – крикнула воспитательница звонко. – Музыку под сценку свою подготовили?
Худая высокая вожатая с черными кудряшками повела детей к сцене:
– Подготовили, – она отдала диск.
Когда все заняли места на сцене, заиграла музыка Алексея Рыбникова из «Приключений Буратино».
Переодевшиеся после предыдущего номера выступающие незаметно прошли вдоль штор и направились к выходу. Ведущей танцовщицы не было.
Муза прошла за сцену в инвентарную комнату, набитую реквизитом на все театральные случаи: от исторических постановок до футуристических зарисовок.
Никого: пожарная лестница была открыта.
Танцовщица, развернувшая кепку козырьком назад, всматривалась вдаль, в сторону леса – и затянулась. Сигареты она прятала в щели между двумя кирпичами в стене.
Муза недолго понаблюдала за этой картиной и вернулась назад:
– «Какой от меня толк?» – она вышла из актового
