идеям? Как вы думаете, Сергей Васильевич? – вопрос был неожиданным и Рухляда продолжил, пока Ерохин собирал мысли в кучку, – Почему спорят и не понимают друг друга, с пеной у рта доказывая собственную правоту?
Рухляда, маленький и щуплый, обладал твёрдым голосом наставника. Через этот голос изливалась его сильная внутренняя харизма. Ерохин тщательно скрывал волнение, всегда пробиравшее в этом кабинете. Он принял сказанное на свой счёт и вновь повторил свои выкладки.
Подполковник терпеливо ждал завершения пламенной речи.
– Сергей Васильевич, я имел ввиду не это. Я о людях в целом, о жизни, о взаимоотношениях. Почему нам столь дороги собственные идеи? Почему в бескрайнем потоке информации наш мозг выхватывает лишь то, что подтверждает собственную правоту и отбрасывает остальное? Почему мы так боимся оказаться неправыми? Вам не доводилось задумываться?
Ерохин молчал, внимательно и напряжённо глядя в глаза подполковника. После паузы, тот ответил сам, – Инстинкт доминирования.
– Что, простите? – вскинул брови Сергей.
– Один из трёх основных инстинктов, управляющих нашими поступками независимо от воли и разума. Закреплён генетически. Достался от далёких предков. – Подумав, многозначительно добавил, – Очень далёких. Потому и лежит глубоко. Руководит нами из подсознания. Также присущ собакам, волкам, приматам и ряду других стайных животных со сложной иерархией взаимоотношений.
Сергей опешил. Чего-чего, а генетики при анализе раздора в группе он никак не ожидал. Тем более, что конфликт безличностный, сугубо профессиональный, как полагал Ерохин.
Ну, Рухляда, даёт. Куда занесло. Какая-то лекция по теории эволюции. И ладно бы услышать это от Байкалова или Мурцевой, с тех станется. Но психолог!?
Ерохин хотел оспорить сказанное применительно к себе, но Рухляда закончил беседу, не настаивая ни на чём, и, даже заранее согласившись, что в данном случае причина в ином, но предложил обдумать на досуге.
Вот хитрожопый психодрюк. Вбил гвоздик в башку. Куда-то в подкорку, где, по его мнению, и обитают инстинкты. И теперь Сергей время от времени колется об этот гвоздик.
Нет. Херня всё это. Не тянул я за уши собственную версию. Или тянул? Нет. Теперь – точно нет. За смертями явно проглядывается чей-то умысел.
Заглянула Тюрина. – Через три минуты совещание у Можайского. Просил не опаздывать.
Это совещание было пятым с объединения дел и начала расследования. На предшествующих заслушивались выжимки из материалов и строились версии. Старые материалы были многочисленны, неимоверно объёмны, но бесплодны, как пустынный песок. Новые мероприятия: опросы родственников, знакомых, соседей и сослуживцев умерших, прибавили к делу несколько томов, но… зацепиться по серьёзному было решительно не за что, что укрепляло позицию Полежаева.
Сегодня заслушивали Мурцеву. Она изрядно поработала с заключениями судмедэкспертизы, а последние дни зарылась в медицинских справочниках.
А
