знал всегда, но вот с кем и по какому вопросу…
Девушка выждала несколько мгновений, как будто давая Коле возможность изменить заказ, еще раз с улыбкой кивнула и деловым шагом направилась к хромированной стене в глубине зала. Слева там были сделаны распашные двери – видимо, на кухню; а справа прорезано приемное окно для грязной посуды. Девушка толкнула двери и быстро повернула за ряды металлических стеллажей, мелькнувших в открывшемся проеме. Створки еще качались, когда она показалась с полным подносом; ловко провернулась в замирающих дверях и устремилась в зал. Коля был уверен, что это чужой заказ, но девушка направлялась именно к нему: сверкающий графин с вишневым компотом (несколько ягод на дне, пару листков свежей мяты на поверхности), тарелка с разноцветной окрошкой и горшочек с полупрозрачными розовыми пельменями в облачке пара.
– Во дают..! – присвистнул Коля, принимая заказ. – Как это у вас повара наловчились?
– Все для вашего комфорта и удовольствия, – улыбнулась девушка, наливая в Колин бокал из графина. Она незаметно переложила салфетку со стола к нему на колени и тихо отступила назад.
Коля немедленно принялся за еду. Она была легкая, очень вкусная и быстро насыщала. Но не желудок, а память. И память не в голове, а в груди, там, где душа. И чем дальше Коля вспоминал, тем больше слоев тонкой печальной вуали ложилось на его недавнее веселье. Пытаясь вернуть легкомысленный настрой, он поднял глаза на соседок напротив. Они обе ответили такими же мягкими улыбками, что и прежде, но балагурить и развивать отношения Коле больше почему-то не хотелось.
Он осмотрелся и только теперь заметил, что все стены столовой завешаны книжными полками. На нижних стояли романы Федора Достоевского всех возможных изданий, на средних – сочинения неизвестного Коле Виктора Пелевина в твердых ламинированных обложках. Под самым потолком расположились некие В. Набоков и М. Агеев. Наверное, это были современные писатели, потому что в Колином детстве в школе их не изучали. На нескольких полках лежали шнурованные стопки листов без обложки, очень старые на вид. «Должно быть, подшивка журнала «Крокодил», – почему-то сверкнуло в Колиной голове, но проверять он не стал. Ему вообще всё меньше хотелось думать и вертеть головой.
Коля обернулся назад и встретился с внимательным и спокойным взглядом девушки-администратора. Она стояла совсем близко, но обычного женского запаха Коля не почувствовал. Девушка вообще ничем не пахла, даже едой, которую разносила. Когда Коля осознал этот факт, он встал без единого слова. Привычное перешучивание с сотрапезниками показалось ему вдруг неуместным: было ясно, что больше они никогда не встретятся. Коля даже не был уверен, сидели ли они вообще только что все вместе за одним столом.
Эта мысль была настолько странной, что Коле захотелось уйти как можно быстрее. Не оглядываясь, он прошел вслед за девушкой-администратором в другой конец столовой, где за углом их
