при котором верхушка предложит так называемый наиболее правильный духовный путь. Только, я вам скажу, человек не будет счастливее, напротив, это породит бунты. Общество, не станет совершенным, как предполагает социализм, а наоборот, на какое-то время погрузится в пучину духовной нищеты.
Андреев не успевал записывать, но боялся прервать пламенную речь Просова. За него это сделал Зябликов, который уже устал слушать, как он выразился, поток сознания.
− Духовный социализм… Остановитесь. Мы все равно не сможем проверить то, о чем вы сейчас говорите. И не факт, что доживем до этого времени. Давайте сузим временной отрезок.
− Я вам сказал, что будет вечером. Более сказать не могу и не хочу. Вы не понимаете, я вижу все возможные варианты будущего. Они, конечно, не всегда сбываются, но очень часто. А если бы знали, сколько миров существует, но их наличие я тоже никак не могу доказать.
− Так. Что вы еще нам можете продемонстрировать? – голос Зябликова звучал тихо и устало.
− Пожалуй, ничего, − Просов пожал костлявыми плечами.
− Ладно. Тогда вы свободны.
Просов поспешил уйти.
− Чашку разобью, − пробубнил себе под нос Зябликов. – Внушает мне, но я не поддамся. Кто у нас следующий на очереди?
− Вячеслав Лихоборов.
− Веди его, и на сегодня закончим. Я уже устал. Продолжим завтра.
За Андреевым в лабораторию просеменил маленький, но весьма пухлый мужичонка. Его глазки часто моргали и не могли ни на чем надолго зацепиться взглядом. Несмотря на тучность, его движения были легкими и плавными. При виде Зябликова он широко улыбнулся. Андреев в пятый раз положил на стол конверт, уже чуть смятый посередине. Лихоборов оживился еще более. Его ноги двигались сами по себе, отстукивая что-то наподобие чечетки, руки кружили над конвертом.
− И что надо сделать? – спросил он, не отрывая взгляда от белой шершавой бумаги.
− Ах, да! Простите, вы не первый, совсем вылетело из головы, − спохватился Зябликов. – В конверте лежит письмо, и вам надо, не вскрывая конверта, сказать, что там написано. Вы поняли?
Лихоборов утвердительно кивнул и все внимание сосредоточил на конверте. Так он сидел минуту, потом вторую, третью. Зябликов уже стал поглядывать на часы, но стрелки бежали медленно.
Андреев развлекал себя тем, что рисовал в тетради нечто футуристическое. Среди высоких стеклянных домов, касающихся неба, в воздухе маневрировали летающие машины – «Копейки» и «Волги» с пропеллерами на крыше. Он настолько увлекся, что не замечал ни скучающего Зябликова, ни Лихоборова, который был одновременно сосредоточенным и отрешенным. Тишину перебивало лишь частое шарканье ручки. Зябликовское терпение лопнуло – ждать больше нечего.
− Вы готовы сказать, что здесь написано?
− Секундочку…, − буркнул Лихоборов и еще усерднее стал вглядываться в конверт.
Андреев продолжал рисовать и слышал разговор фоном, как если бы он стоял в очереди.
−
