Тима.
– Я могу с ним увидеться?
– Простите мою циничность. Передо мной прошло столько исковерканных такими вот картерами судеб. Конечно, вы сможете его увидеть. Дня через три. Но только увидеть – он превратил себя в растение, бессловесное и безмозглое. Кем же нужно быть, чтобы всадить в свой организм такую дозу «Розовой мечты»?
– «Розовой мечты»?
– Да, это новый наркотик. Не слышали? Конечно, чаще его принимают люди с самого дна. От него любой бедняк чувствует себя миллионером, старик – юношей, а урод – красавцем, избалованным вниманием женщин. Или о чем там еще фантазируют? Правда, есть одно но – эта «мечта» больше не покидает разум. Полгода продержаться можно – максимум месяцев девять, – а потом полная деградация и смерть.
Джессика растерялась. Она никак не ожидала услышать ничего подобного. Несчастный Тим! Он мог позволить себе напиться до поросячьего визга на какой-нибудь вечеринке, но наркотики, да еще такие… Может, его специально накачали этой дрянью? Вечно он попадает в переплеты из-за своего любопытства. Вот тебе и Пулитцеровская премия. Нужно срочно попасть в его квартиру. Вдруг там что-то найдется?
– Значит, через три дня?
– Подумайте, стоит ли? – Эванс сделал паузу и испытывающе посмотрел на Джессику. – Ну, хорошо, хорошо, пойдемте, – махнул рукой доктор. – Но предупреждаю, вам не понравится то, что вы увидите.
– Спасибо! Спасибо вам! – воскликнула Джессика.
Тима она узнала не сразу. Прижав колени к груди, он сидел на больничной кровати и раскачивался, как китайский болванчик. Лицо осунулось, посерело и постарело на два десятка лет, будто какая-то злая ведьма высосала из него свежесть молодости. Бессмысленный взгляд устремлен вдаль, словно Тим пытался что-то рассмотреть сквозь белую стену палаты. А из уголка его губ по подбородку стекала слюна.
Сердце Джессики екнуло.
– Вот беда. Как же такое случилось? – простонала она и, достав носовой платок, принялась вытирать лицо приятеля.
От неожиданного прикосновения Тим вздрогнул, повернул голову и что-то очень радостно пролепетал, пуская пузыри.
– Вот видите, доктор Эванс! Он узнает, узнает меня!
– Не обольщайтесь, – поморщился доктор. – Это ненадолго.
И действительно, буквально через несколько секунд Картер потерял к ней всякий интерес. Безумный внутренний мир снова затянул его, и Тим принялся раскачиваться, что-то выискивая взглядом за стеной.
Губы Джессики задрожали, на глаза навернулись слезы. Она закрыла лицо ладонями и выскочила из палаты. Как же это страшно! Бедный, бедный Тим!
Несвежего вида мужичок, с ног до головы покрытый татуировками, исподлобья сверлил Джессику взглядом.
– И кем ты приходишься нашему Тиму, детка? А? Почему я должен давать тебе ключ от его комнаты?
Она оглядела конторку портье, обставленную с двух сторон чахлыми фикусами в кадках, и робко ответила:
– Я… сестра. Хотела собрать ему вещи для больницы.
– Сестра? –
