беззвучно посмеиваясь. У них явно хорошие отношения – не дружба до гроба, но и не чисто «начальник-подчинённый».
– Я ничего не пропагандирую, – заверил Руссо. – А просто предупреждаю, что бывает всякое. Между прочим, не моя была идея, засовывать в одну казарму парней с девчонками. При этом не выпускать и тех и других на волю. Да, кстати, – снова обратился Руссо к нам, саркастично улыбаясь. – На базе подготовки никаких отпусков и выходных. Подъём в шесть утра, отбой в девять – семь дней в неделю. Весь день тренировки, два года.
Все дети просто… охренели. По-другому и не скажешь. Особенно, конечно, перепугались девушки. Парни сначала были довольны, но на последнем предложении полковника заметно скисли. Некоторые из девушек были так напуганы, что у них пропадало желание учиться, и они были готовы оставаться в академии до конца жизни – лишь бы не попадать в лапы Руссо. По-моему, только я не напряглась. Неужели лишь я осведомлена об очень странном чувстве юмора полковника с садистскими наклонностями? Можно было бы промолчать…. Да сильно меня ломало. Я озиралась и видела испуганные лица девушек, чувствовала, как полковник собой доволен. Хотелось обломать ему малину. Думаю, что если бы я не вмешалась, то он скоро сказал бы, что пошутил. Но я не могла не вмешаться, мне ведь надо выпендриться! Это же я! Да и хотелось, чтобы он меня заметил в толпе…
– В армии разве нет увольнительных? – спросила я, чем привлекла внимание всех преподавателей. Они весьма заинтересованно на меня посмотрели. Возможно, я первая девушка в истории, что смогла тут вымолвить хоть что-то. Мне даже показалось, что они из года в год ждали того, кто хоть что-то сможет сказать. Словно это всё было проверкой – показательным выступлением для выявления такой, как я. Вспомните себя в первый день на работе или в школе – мало кто в такие моменты может выделяться, потому что это стрессовая ситуация почти для любого человека. Руссо не сразу отыскал меня взглядом, затем причмокнул, разведя руками.
– У нас не обычная армия. Условия жёстче. Это, кстати, к пункту стрессоустойчивости нужно отнести, – указал он на доску за спиной.
– Полковник, Вы извините, но Вы – брехло! – брякнула я. Уловила краем глаза наморщенный лоб Энтони. Он даже немного рот раскрыл, косясь на Руссо и с нетерпением ожидая его ответной реакции.
– Что, прости? – возмутился Уилл.
– Что слышали, – бросила я. – К тому же энергетический вампир и садист, раз уж внушая страх детям, Вы явно с этого тащитесь.
Аут! Я поняла по выражению лиц преподавателей, что никто прежде, по крайней мере, моего возраста, ТАКОГО полковнику не говорил. А я продолжила:
– Во-первых, на базе подготовки действует та же система поощрений, что и в армии. Чем в лучшей форме рядовой и чем меньше у него нареканий, тем чаще у него увольнительные. От двух дней до недели. Во-вторых, в выходные дни почти все командиры покидают базу, поэтому график рядовых более щадящий, чем в другие пять дней в неделю, и подъём
