тебя сегодня трудный день, вот и налила, что бы ты немного успокоился.
Дед залпом выпил и крякнул от удовольствия.
– Если ещё одну нальёшь, не откажусь, – слукавил дед.
– Всё, хватит дед, – строго сказала бабушка и убрала бутылку, – вон стопка то стограммовая, а то больше нам с внуком и ничего и не расскажешь, заснёшь.
Нервы у деда, конечно, были на пределе, а меня от возбуждения била мелкая дрожь. Есть не хотелось, но мы перекусили. Я понимал, что нас ждёт бессонная ночь и продолжение рассказа. Баба Саня постелила мне в одной комнате с дедом, что бы нам было удобно разговаривать. Сама тоже не уходила, что-то вязала и ждала продолжения. На улице уже была ночь, светили звёзды, да и луна была полной и яркой.
Когда начали раздеваться, я внимательно смотрел на тело деда. Оно было во многих местах в шрамах. На руках, на плечах, спине и животе, везде были мелкие и крупные шрамы. О ногах я вообще не говорю, одна нога была просто искорёжена и тоньше, чем здоровая.
– Деда, а что это за шрамы, – спросил я осторожно и тихо.
– А это внучек от лёгких ранений на войне и фашистских побоев, только вот с ногой было всё серьёзно, но об этом попозже расскажу.
Мы легли в кровати, баба Саня осталась с нами, свет не выключали, наступила тишина. Видно было, как дед собирался с мыслями. Потом он тяжело вздохнул и продолжал:
– И всё-таки, мне повезло, внучек, мне посчастливилось бежать. Как-то нас гнали на работы через деревню. И вдруг началась стрельба, автоматные и пулемётные очереди. Несколько охранников упали как подкошенные. Началась паника, суматоха, и я незаметно юркнул в щель под забором и быстро пополз по высокой траве. На улице стреляли, орали, а потом всё стихло, и я услышал, что немцы громко кричали: «партизанен, партизанен». Я ещё отполз и вдруг услышал, что кто-то тихо меня зовёт. Пожилая женщина звала меня к себе жестами. Я заполз в сарай, она быстро откинула солому и открыла люк.
– Быстро туда спрячься, здесь тебя не найдут, – прошептала она. Я быстро спустился вниз, и крышка захлопнулась, зашуршала солома. Было темно и тихо. Я руками пошёл по стенке, оказалось, подвал был не большой, но человек десять в него могли поместиться. На полу было много соломы, пахло свежестью и теплом. Я лёг и стал ждать. Я не верил случившемуся, моему чудесному спасению. Видно было, что в этом подвале люди уже прятались от фашистов. Не знаю, сколько прошло времени, но я чувствовал, что много. Я задремал и наконец, услышал шуршание соломы и люк открылся.
–Вылезай, – услышал я тихий шёпот той же женщины. Я тихо вылез, была глубокая и тёмная ночь и тишина. У меня защемило сердце.
– Неужели я на свободе, – с удовольствием подумал я.
– Пойдём в хату, накормлю тебя, только тебе много нельзя есть, а то помрёшь, – тихо сказала она.
– Как тебя зовут? – Степан, – вздохнул я. Она зажгла лучину, окна плотно закрыла шторками, – а меня тётка Марфа.
На столе появились картошка
