как бы и нет на этом свете.
Вернулся суд. Все встали.
Председатель огласил приговор военного суда. Мещанку Нину Александровну Попову приговорили к пожизненным каторжным работам. Назаров крепко пожал руку своей подзащитной.
– Благодарю вас, – сказала она и впервые улыбнулась.
Подошла мать осужденной – вся в слезах от радости и горя.
Все были удивлены мягкостью приговора, многие искренне разочарованы. Неужели защитник так повлиял на судей и даже на непримиримого к революционерам генерал-майора фон Фукса? И кто мог ожидать от бывшего помещика Назарова, что он сделает в Москве карьеру и станет хорошим адвокатом?
Прежние знакомые Николая Николаевича были возмущены его выступлением в суде и еле кланялись ему при встрече. Они помнили, что покойный губернатор был в добрых отношениях с Назаровым.
Но самого Николая Николаевича их мнение не интересовало. На следующее после суда утро он в последний раз навестил в тюрьме осужденную Попову и передал ей букет роз. Она благодарно улыбнулась и поднесла цветы к лицу. Назарова поразило, как она сильно изменилась: глаза блестели, на щеках появился румянец и взгляд был уже не уныло-отсутствующий, обреченный, а веселый, даже дерзкий.
Старший надзиратель возмутился подношением цветов и хотел отобрать букет, дескать, цветы арестантам не положены.
– Это последние цветы в ее жизни, оставьте их ей, – попросил адвокат.
– Ну коли так… – неохотно уступил надзиратель.
Нина Попова, услышав его слова, вскинула голову:
– У меня будут цветы, и очень скоро.
Он понял, что она имеет в виду революцию, которая принесет ей свободу, но ничего не ответил, считая место и время неподходящими для подобной дискуссии.
Назаров не знал, что его речь не оказала никакого влияния на судей, они охотней приговорили бы Попову к смертной казни, но не желали раздражать общественное мнение. И без того с каждым днем все явственней проступала враждебность по отношению к правительству.
Как бы там ни было, Назаров вернулся в Москву героем: он выиграл дело и спас человека. Это было приятно и возвышало его в собственных глазах.
Ольга Александровна разделяла радость мужа и возбужденно повторяла, что не сомневается: со временем девочку помилуют, а если произойдет революция, то вообще освободят. В тот же день она написала письмо Маркову в Вологодскую губернию и сообщила о результате дела.
Младший Назаров тоже гордился поступком отца. Он рассказал о новгородском процессе товарищам по университету, и они стали относиться к Юрию с таким пиететом, словно это он, а не его отец защищал в суде террористку Попову.
Ольга Александровна продолжала мучиться и страдать. Шумский настойчиво требовал разрыва с мужем, а она никак не могла решиться. Ах, если бы Николай хоть раз нарушил супружескую верность, ей было бы легче разорвать
