в стране, ибо оно требует возмездия и репрессий по отношению к бунтовщикам, называющим себя «революционерами». Эти революционеры систематически подтачивают фундамент нашей государственности, оскорбляют богопротивным атеизмом религиозные чувства русских граждан, попирают законы морали, растлевают молодежь, порождая в ней сомнения в истине, ненависть и жестокость.
– Вот вам наглядный пример – семнадцатилетняя девушка! – прокурор указал рукой на подсудимую, которая сидела совершенно неподвижно, устремив взгляд в одну точку, словно не замечая происходящего. – Разве не является она жертвой, слепым орудием этих тайных заговорщиков? Ей внушили, что она должна совершить героический поступок, и она уверовала в то, что преступление – это героизм. Методом борьбы с государственным строем подсудимая избрала индивидуальный террор. В чем же ее геройство? В убийстве из-за угла беззащитного человека? Чего она этим достигла? Ничего! Она убила барона Вурменталя – благородного и всеми уважаемого человека. Каждому известно, как заботился покойный о воспитании учащейся молодежи, к которой принадлежала подсудимая, как он скорбел, когда молодежь уклонялась от праведного пути, и как по-отечески мягко стремился направить оступившихся на путь добра. Он был подлинно гуманным человеком, либералом, в лучшем смысле этого слова. Я подчеркиваю, в лучшем смысле, так как сейчас этим словом часто злоупотребляет так называемая «передовая интеллигенция». Уничтожив физически барона фон Вурменталя, подсудимая не уничтожила губернскую власть. Губернаторы были и будут в Нижегородской губернии, как и в других губерниях России. Они будут проводить ту же линию, что и убитый барон Вурменталь, как и подобает настоящим сынам Отечества, охраняющим наш исторически сложившийся самодержавный строй и интересы народа. Напоминаю господам судьям: в Нижнем Новгороде уже второй губернатор погиб от рук террористов. Надо положить этому конец! Я призываю ваше превосходительство и вас, господа судьи, отбросив ложную сентиментальность в виде снисхождения к молодости подсудимой, ее неопытности и воздействию на ее волю преступных подпольных сил, а также в назидание молодежи, еще морально не разложившейся, вынести подсудимой Поповой самый суровый приговор, безо всякого снисхождения, на основании существующего закона. Этого требуют наша Родина и народ!
Закончив свою речь, прокурор внушительно и строго посмотрел на судей.
– Господин защитник, ваше слово, – монотонно произнес председатель.
Назаров встал и с не меньшим, чем прокурор, подъемом начал:
– Ваше превосходительство! Господа судьи! Я не буду утруждать вас длинной речью. Что я могу сказать в защиту подсудимой? Она совершила тяжкое преступление и созналась в этом. Я не буду вдаваться ни в мотивы преступления, ни в подробности его подготовки и совершения – обо всем этом вы знаете. Я не собираюсь оправдывать мою подзащитную. Для меня лично не приемлемо никакое насилие, откуда бы оно ни исходило. Подсудимая Нина Попова совершила преступление и должна быть наказана, но это формальная
