беспризорник,прячется от ЧК.
«Не сбыться! —
скрежещет разруха.
Я все проглочу бесследно!»
«Не сбыться! —
как старая шлюха,
неправда гнусит: —
Я бессмертна!
И лица какие-то потные
пророчат ему,
глумясь:
«Та баба из грязи поднята,
но снова свалится в грязь».
«В грязь ее!» —
скалится голод.
«В грязь!» —
визжат спекулянты.
«В грязь!» —
обывателей гогот.
«В грязь!» —
шепоток Антанты.
Липкие,
подлые,
хитрые,
разная всякая мразь
ржут,
верещат,
хихикают:
«В грязь!
В грязь!
В грязь!»
Волга дышит смолисто,
Волга ему протяжно:
«Что,
гимназист из Симбирска,
править Россией тяжко?
Руководил ты,
не робок,
лишь заговорщиков горсткой.
Что же ты хлеборобов
начал душить продразверсткой?
Мягкую ссылку попробовал,
вообразив —
это благо…
Росчерк твой станет проволокой
первого в мире Гулага».
Если попался лемеху
камень, —
не вспашешь камень.
Идут
ходоки
к Ленину,
придуманному ходоками.
И пьяная баба
под ругань,
опять оказавшись в грязи,
все ищет хоть чью-нибудь руку,
да нету ее на Руси…
ПИРАМИДА:
«Ты думаешь,
Ленин – идеалист,
Христос под знаменами алыми?
Ты, Братская ГЭС,
к нему приглядись,
он циник,
хотя с идеалами.
Я предпочитаю циников чистых.
Погибель —
в циниках-идеалистах».
БРАТСКАЯ ГЭС:
«Он циник?
Он мир переделывать взялся.
Нет, я – за борцов,
кто из лжи и невежества
все человечество
за волосы
тащит —
пусть даже невежливо.
Оно упирается,
оно недовольно,
не понимая сразу того,
что иногда ему делают больно
только затем,
чтоб спасти его…»
НО ПИРАМИДА ОСТРОУГОЛЬНО
СМОТРИТ:
«Ну
