слышал, как стреляли…
– Давай спрячем, – предложил Валерка.
– Я скажу мамке… отнеси, где взял!.. – настаивал брат.
Он хоть и старший, в школу ходил, и близнецы с ним дружили, а был ябедой. Отнести бабе Груше в пустую квартиру. Но откуда этот наган появился и кто стрелял?.. Малыш услышал, по коридору протопали, у двери пошептались. Они отошли от плиты, замолчали.
Мать появилась на пороге:
– Вы, почему не спите? Сейчас же в постель!..
Братья как по команде шмыгнули в постель.
Она разделась и пододвинула табуретку к духовке, вошла баба Груша.
– У меняэ хтось був, – сказала она, – мабуть, татарка. Взяла наган…
Ребята притихли, притворились сонными.
– Пагано шо нэмае хуртовыны. А то сниг пийшов бы. И то гарно…
– Откуда он пришёл, туда мы его и стащили. Снег ещё может пойти. Если утром пойдут «немцы» в наступление, им будет не до него.
Мать отодвинула заслонку и отправила в плиту последнее полено.
– Я вже спала, як воно вползло. Вползло – и за наган. Рука в прогорелой рукавице. Я его кочергой, та из его нагана. Воно ж на ногах с трудом стояло.
Груша помолчала, уняла одышку и добавила:
– Мы бачилы с дидом таких щё в восемнадцатом року. Воны сюда прийшлы вбываты, йих трэба беспощадно уничтожать!..
Мать молчала. Полено разгорелось, отсветы сквозь заслонку запрыгали на стене. Баба Груша, сложив руки на животе, сидела как изваяние и смотрела на щели в заслонке. Лицо было в глубоких тёмных морщинках и красных отсветах.
Мать встала и направилась к двери.
– Ты далэко?
– К Тоське…
– Ма, наган у… – Вовка не договорил, Валерка опередил его:
– Я взял и выбросил за сараем в снег…
– Цэ добрэ, – она с облегчением вздохнула, – щё трэба прибраться. Я зараз набэру цибарку снега, та поставлю у вас на плиту, бо свою разжигать зачем.
– Ставьте, – согласилась мать.
Прежде чем уйти, баба Груша сказала:
– А ты не злякалась?
– И вы не испугались, – ответила мать. – Так бесстрашно расправиться…
– Шо тут пужаться. Я щё не то бачила: вид немца в восемнадцатом року. Це ж наши его сбылы. А хто знав, шо вин выпрыгне з литака… хто знав, шо его до мне луципер занисе… Та, прийшов бы як, людына, а то – за наган. А шо тут зробышь?.. Я бачила таких вояк…
– Мам, а баба Груша немецкого лётчика убила? – спросил Вовка, когда она ушла.
– Спи! Никого она не убивала. Мать приоткрыла штору: – Скоро начнёт светать. Спите…
Засыпая, малыш слышал, как баба Груша поставила на плиту ведро, набитое снегом, слышал, как Груша довольным голосом говорила матери, что на «вулыцэ хуртовына».
Как только дети заснули, пистолет немецкого лётчика мать нашла и выбросила подальше от двора.
Утром шёл мелкий снег и мела позёмка, а
