посторонних звуков.
– Ау! Люди! – крикнул НИКТО, и шарахнул, что было сил, кулаком по решётке.
– Если они – люди… – заметил флегматично ВСЁ.
Окошко «КАССЫ» через паузу, равную вечности, отворилось и обнаружило недовольную – до безобразия! – женскую физиономию без явных национальных и возрастных признаков.
– Киборг… – еле слышно прошептал ВСЁ.
– Сам ты – киборг! – ощерился НЕКТО.
– Киборгша… – уточнил НИКТО.
– Что-о-о? – прорычала Киборгша…
(«СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, и пусть никто не уйдет обиженный!» Стругацкие, «Пикник на обочине».)
– Где наши деньги? – спросил НИКТО с металлом робота в голосе: с подобными надо говорить голосом подобных.
– Где – где: в Караганде! – огрызнулась Киборгша…
Через паузу, опять равную вечности, она брезгливо швырнула в руки НИКТО платёжную ведомость:
– Закорючку поставь против галочки, умник. Сумму – прописью!
– Двадцать? – НЕКТО, не поверив глазам своим, застыл с открытым ртом – это состояние медики определили бы, как шок, как запредельное психическое потрясение.
– Нет, две-сти! – ответил ВСЁ. – Только без одного нолика.
Шутки шутками, однако, и он, так же, как и НЕКТО, тупо уставился в ведомость: что это – описка? кошмарный сон, который им привиделся наяву?
НИКТО взял дрожащими, никак не желающими слушаться, пальцами, шариковую ручку и, пляшущим почерком, накарябал в платёжке: двадцать руб.
(ЧЕЛОВЕК КАК УСТРОЕН? Он видит надводную часть айсберга, остальные 2/3 ледяной глыбы он дорисовывает в воображении: всё просто…)
– Подпись, умник! – рявкнула Киборгша.
НИКТО поставил подпись и сунул ведомость под решетку. Капельки пота образовались у него на лбу.
Киборгша в ответ кинула на алюминиевое блюдечко, прибитое гвоздём к подоконнику, две красных купюры с профилем вождя мирового пролетариата, и захлопнула – что было сил, как это сделал чуть раньше НИКТО – кассовое окно: всё, баста – не тот случай, чтобы устраивать здесь выяснения и мутный базар!..
(Позже НИКТО предложит внести в «Кодекс поведения алма-атинцев» особый пункт, где обозначится мысль, заимствованная у Германа Гессе: «ВЫ НАСТОЯЩИЙ АЛМА-АТИНЕЦ, если МОЖЕТЕ СДЕЛАТЬ ЧЕЛОВЕКА СЧАСТЛИВЕЙ И ВЕСЕЛЕЕ, ТО СДЕЛАЕТЕ ЭТО В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ, ПРОСИТ ОН ВАС О ТОМ ИЛИ НЕТ…»)
До шпона – однако! – НИКТО, НЕКТО и ВСЁ надо было ещё дожить.
Если исходной точкой считать 32 августа 1974 года, то доживать предполагалось одно лето и 55 дней.
(И, вообще, вполне вероятно – сложись что-то не так! – и разгрузка вагона с шпоном могла не состояться вовсе, не случись к ней необходимых предпосылок.
Не произошли бы эти, некоторые, причинно-следственные невероятности и всё тут: никакого шпона не было бы! и ничего не попишешь…)
