ты понимаешь, юноша – начал сидящий в кресле – Ты теперь мешаешь всем: и Лукрецию, и Верховному Понтифику, и всей Республике. Боюсь, что тебе придется бежать.
– Бежать? Куда?
– Как можно дальше! Туда, куда пока не достает рука Рима.
Легат протянул Публию увесистый мешочек и связку небольших свитков.
– Возьми немного денег на дорогу и рекомендательные письма. Последние используй с умом. Никто не сможет тебе гарантировать, что те, кому ты их вручишь, не успели уже получить письмо из Сената с совсем другими рекомендациями.
Публий с горечью принял дары, но не удержался и саркастически заметил:
– Воистину, Луций Перперна, ты был верным другом моему отцу.
Лицо его собеседника исказилось неясной гримасой, но он промолчал. И лишь когда Публий повернулся было, чтобы покинуть навсегда и этот подозрительный дом и весь негостеприимный Рим, Перперна поднялся с кресла и достал еще что-то из наплечной сумки.
– Я действительно знал твоего отца, и это именно он, в сражении под Каннами, оттащил меня, бесчувственного, с пути по которому бежали слоны Ганнибала, сметая все на своем пути. Поэтому, хотя я и действовал во имя великой цели, моя вина велика, загладить ее невозможно, можно лишь немного уменьшить.
С этими словами легат протянул ему старый легионерский шлем.
– Этот шлем я пронес через все пунические войны, так пусть теперь он послужит тебе. Прими его, как мой искупительный дар – он криво усмехнулся – Это, конечно, безделица, которая не спасет тебя от предательского удара кинжалом, но зато дается от чистого сердца.
Поколебавшись мгновение, Публий неохотно принял шлем, не догадываясь, что однажды тот спасет ему жизнь. Но это случится через много, много лет в далекой стране, про которую он пока еще даже и не слышал.
Беглец
Через два года после своего исчезновения из Рима, Публий Коминий Аврунк с изрядной горечью, но и с некоторой долей гордости, считал себя профессиональным беглецом. Что главное для беглеца, думал он иногда? Наверное – нигде не задерживаться надолго. Ведь стоит только остановиться, завести дом, хозяйство, друзей, жену (храни Юнона от такой напасти), и ты сразу становишься беззащитным. Дом и жена (а то и дети) крепко-накрепко привяжут тебя к какому-нибудь городу или поселку, ну а там тебя без труда найдет умелец с железным штырем или шилом. Потом найдут твой хладный труп с раной, соответственно, в голове или в печени, а убийца получит свои два кувшина фалернского.
Рекомендательные письма, врученные ему в подозрительном доме на Кверкветулане, Публий, поначалу, использовал весьма осторожно. Помня предостережения Перперны, он долго и основательно наводил справки, прежде чем явится перед очи того или иного правителя. А являться приходилось, так как денарии и сестерции из заветного мешочка имели тенденцию заканчиваться. И тогда приходилось наниматься архитектором, строителем
