ла компания из шести человек. Они быстро преодолели половину пути, оставив позади газохранилища и железнодорожный переезд. Лиза первой вышла на площадку, где кончался маршрут городских микроавтобусов. «Шестёрка» довозила сюда за пять минут, но им хотелось идти до места пикника пешком, чтобы загудели ноги и проснулся аппетит.
Под крышей полуразрушенной остановки, на скамейке, спал человек. Спал крепко, не замечая, что тяжёлые плиты сгорбились прямо у него над головой. При виде бомжа Лиза почувствовала неприязнь. Если в детстве у неё получалось не замечать, что город, куда она приезжает на лето, беден, то теперь разбитые окна и увитые иссохшим виноградом фасады бросались в глаза.
Впереди был поворот на Цементную слободку, и пройдя его, Гриша, который, несмотря на полноту, скорее бегал, чем ходил, окликнул отстающих:
– А быстрее никак?
– Слышь, не напрягай, – проворчал Влад и всё же прибавил шагу.
– Район неблагополучный.
– И что такого? – вмешалась Лиза. Для неё все керченские улицы выглядели в равной степени ужасно. – На БАМе вообще перестрелки были, а мы там живём.
– Когда? – спросил Влад. – В девяностых? В то время, да, весело было, но мы вот с Машкой, как местные, скажем так: максимум, что нам грозит, – что на Буденного свет опять отключат.
– Тихо! – Его двоюродный брат, Дима, поднял руку, предупреждая друзей жестом. – Вы слышите?
Одного его резкого движения было достаточно, чтобы напугать Лизу, но спустя секунду она тоже различила странный звук: где-то впереди ворчал пёс. Затем раздалась злая перебранка. Одна собака, наверное, самая крупная, заглушала остальных, но в своре никак не могло быть меньше пяти псов.
В отличие от неё Дима не вздрогнул, его голос прозвучал устало:
– В этом городе собак больше, чем крыс.
Присев на корточки, Гриша выбрал подходящий камень.
– Ты что, совсем? – одёрнул его Лёша. – На твой камень они и кинутся! Не пугай собак, и они тебя не тронут.
Гриша оружие из рук не выпустил. Другое дело, если бы нагоняй устроил его обожаемый Дима, а так… Он лишь сверкнул глазами из-под отросшей чёлки. Странно, но ситуация показалась Лизе знакомой:
– Ребят, у меня дежавю, – сказала она. – Будто я уже была тут. Помню этот разговор, и собак, и камень.
– И что будет дальше? – поинтересовалась Маша.
– Это было прошлое, а не будущее. Словно одно и то же случилось дважды. Хотя…
Лиза закрыла глаза и попыталась сосредоточиться, потом направилась к ближайшему дому, опоясанному низким кустарником. Раздался визг, из зарослей выскочил тощий пёс – его тонкие, как счётные палочки, лапы пробуксовали на бетонной крошке, – и наконец рванул в поле.
– Кажется, я знала, что он там.
Не похоже было, что пёс просто струхнул: даже отбежав метров на сто, он, так и не успокоившись, продолжил путь к шоссе.
– Постойте, – добавила Лиза, когда он скрылся из виду, – в дежавю на Грише была кровь.
Послышался шлепок – камень выскользнул из Гришиной ладони и упал в дорожную пыль. Маша сдавленно вскрикнула, а самого его передёрнуло:
– Блин! Из-за тебя поранился! – Он поднёс руку к лицу, чтобы осмотреть царапину.
Скоро все поняли, почему Маша испугалась. В отличие от остальных, она сразу заметила алое пятно крови, окрасившее щебень.
Лиза вжала голову в плечи, ожидая, что её заклюют. «От тебя одни проблемы», – в мысли вклинился мамин голос. Вряд ли Маша удержится от подколов, а Дима будет расстроен, что его подопечный пострадал. На правах её бывшего он скажет что вот, мол, из-за подобных выходок мы с тобой больше не вместе.
К счастью, все промолчали, и Лиза расслабилась. «Люди вообще не такие плохие, как тебе порой кажется».
У промзоны нельзя было задерживаться, если они хотели встретить закат на краю обрыва: солнце медленно опускалось за горизонт. Компания тронулась; Гриша, который зажал царапину пальцем, чтобы не шла кровь, оказался теперь среди отстающих.
Дальше пришлось идти в гору. Хотя июльское солнце иссушило степь, в зазорах между плитами, из которых была выложена дорога, земля оставалась влажной. Слободка приближалась. Лиза уже могла разглядеть покосившуюся ограду и крайний дом, окна которого заколотили досками. Из-за него выехал «москвич» и, дребезжа, понёсся с холма. Отскочив в высокую траву, она едва не поскользнулась на серебристой полыни. В отдалении исступлённо залаяли собаки, но как только машина свернула на главную дорогу, всё снова стихло.
Дома слободки показались Лизе несуразно низкими, и вскоре она поняла почему: у них не было фундамента. В пятидесятые годы конюшни,
