не я.
Помимо страха Лиза начинала чувствовать раздражение: Гриша сбежал, как трус, бросил её одну, а теперь прикидывается дурачком. И Маша туда же:
– А ведь мы могли бы уже костёр разжигать.
– Я не закрывалась, ясно? – У Лизы на глаза навернулись кристаллики слёз. – Я не знаю, как выйти.
– А девка та где? – Маша приникла к окну, рассматривая комнату. – Ещё скажи, что ментов надо вызвать.
Фраза была сказана таким насмешливым тоном, что не будь Лиза заперта в чужом доме, она бы вспылила. Сейчас даже не верилось, что раньше они были так близки, что она запросто звала Машу к себе на ночёвку. Отношения разладились, когда подруга впервые пригласила её в ответ.
…Они уже заходили в подъезд, когда Маша сказала, как бы между прочим: «Иногда дядя Петя некрасиво шутит». Лиза тогда не поняла, к чему она клонит: «Ты же говорила, что мама с отчимом на работе». Подруга кивнула: «Да, мама на смене, а дядя Петя должен вернуться к полуночи, но к тому времени мы уже уйдём в мою комнату».
Поднявшись в квартиру, они первым делом отправились на кухню. Смотреть там было особо не на что. Над раковиной висела связка красного ялтинского лука. В зазор между холодильником и кухонной тумбой Маша втиснула несколько противней. Ещё один, накрытый фольгой, стоял на плите. Обои у двери сильно обтрепались, похоже, потому что домашние походя цепляли угол плечом, и самое истёртое место было заклеено газетами.
Когда Маша сняла с противня фольгу, оказалось, что она напекла для посиделок сырных палочек. Лиза счастливо сплетничала, хрумкала и пила газировку большими глотками. Вечер запомнился ей в деталях.
Однако кое-что всё-таки ускользнуло от её внимания. С тех пор она думала об этом не раз, но так и не могла с уверенностью сказать: правда ли они засиделись за полночь или это отчим нагрянул раньше?
Звонок в дверь застал их врасплох.
Маша бросилась открывать, и как только дядя Петя вошёл в квартиру, Лиза почуяла запах алкоголя. Из-за маминых ухажёров она определяла его с лёту. Надежда, что он закроется в большой комнате, сразу не оправдалась: по тому, как забегала подруга, доставая из холодильника еду, стало ясно, что он направится в кухню.
– На те! Идёшь домой, думаешь, тут одна шлюха, а их две! – Машин отчим привалился к дверному косяку, перегородив проход.
Скривившись, Лиза начала понимать, что значит «некрасиво шутит». Не обращая внимания на его выпад, Маша крутилась у плиты. Подруга прервалась на секунду, дёрнула Лизу за плечо, очевидно, чтобы выставить её вон из кухни. Кое-как, задержав дыхание, дрожа, она протиснулась мимо отчима.
– Идёшь, будто тебя раскорячили, – сказал он, когда Лиза уже неслась в Машину комнату.
Хотя она закрылась, трёхэтажная ругань с кухни слышалась отчётливо.
Лиза села на стул, приставленный к кровати, и замерла. Маша прислуживала за ужином, а отчим крыл её даже с набитым ртом и, судя по перепалке, подливал себе ещё. Подруга просила перестать, завязалась
