и выходил в просторное помещение двух метров в высоту. Подвал. Под потолком продухи для вентиляции. А Кирилл залез на ящик и смотрел в одну из дыр.
– Он вполне мог знать, что мы пришли, и разыграл перед нами сценку с вынюхиванием в надежде напугать.
– А кости вот эти он с той же целью раскидал? – голос Глеба дрогнул. Дальний угол, не освещенный ничем, оказался завален останками животных. Тут белели кости котов, собак и, даже лошади. Маленькой. Жеребенок.
– Видно он их отлавливает и жрет прямо тут. Может у него где-то есть очаг и спальня? Не сырыми же он их пожирает. Ты боишься, Глеб?
– Ну нам в любом случае надо тут все исследовать. Нас же двое. Молодые здоровые кабаны. Я его плевком пришибу, если рыпнется.
– Вот и двинулись. Доставай фонарь. Я – следом. Буду экономить батарею.
Так друзья медленно и осторожно стали продвигаться вглубь подвала, не зная, что их там ожидает самое необычное приключение в их жизни.
Глава четвертая, в которой друзья находят живое распятие, темную сторону души и свое детство.
– Какого черта, Кирилл, мы сюда поперлись? Я уже начинаю забывать, как выглядят солнце и небо. А еще, ты не в курсе, какие симптомы у клаустрофобии?
– Сильное сердцебиение, одышка без причины, головокружение или почти обморок, потливость, дрожь по телу и, на сладкое, чувство непреодолимого конца всему сущему. Что-то из перечисленного есть?
– Вот знаешь, последнее – самое то. Со вчерашнего вечера. У меня клаустрофобия заранее началась. Как ты все это помнишь?
– Глеб, успокойся. Ты просто трусишь. Это нормально. У меня в голове куча всего нужного… и не очень.
– Я спокоен. Просто напрягает темнота и расстояния. Мы уже двадцать минут бродим по этим катакомбам. Каких размеров была эта больница?
– В этом наш косяк. Мы не подготовились. Купили веревку и гордые отправились за своей порцией адреналина. Стой. Видишь свет?
В конце длинного коридора (метров пятнадцать) черным прямоугольником висела закрытая дверь. Ее по кругу обрамляет свет, бьющий сквозь щели. Не ровный ламповый, а дрожащий, как от пламени свечей.
Друзья переглянулись. Кирилл почувствовал, как вспотели ладони. Он по умолчанию оказался лидером в дуэте, ведь Глеб первый сказал о своих слабостях. Киру и идти первым к двери.
Он надеялся, что будет закрыто, но надежды не оправдались. Дверь легко, но со скрипом отворилась, а за ней оказалось то, к чему парни не могли быть готовы. Небольшая комната четыре на четыре метра с высокими потолками. Достаточно высокими, чтоб на высоте в пол метра от пола можно было распять взрослого мужчину. Если быть точнее, то этим мужчиной был Павел Анатольевич – историк, пропавший десять лет назад…
– Кира, это че, а?
Руки Глеба мелко трясутся. Свет фонаря, который тот так и не выключил, создает странные мечущиеся тени, которые добавляют к и без того жуткой картине, еще больше нереальности. В другом месте и при других
