вам сюда нельзя, это место преступления.
Тот день был особенным для Уильяма Дэвиса. Он стал, можно сказать, решающим моментом в его жизни, разделившим ее на «до» и «после». Вчера вечером он поздно заснул, столь же поздно вернувшись домой после встречи в доме сеньора Чивалдори, который покупал у Дэвиса очередную оптовую партию опиума для дальнейшей отправки его в Финикс, Эль-Пасо и Хьюстон. Дома было тихо, только лишь сторож несколько нарушал этот покой своим храпом у себя в домике. Не заподозрив ничего необычного, Уильям отправился прямиком в кровать, завернув, впрочем, по дороге к сейфу и выложив все полученные от Чивалдори деньги в него. Только утром он понял, как сильно ошибался в этой, вскоре ставшей гробовой, тишине…
– Мистер Дэвис? Вы дома? Мистер Дэвис, откройте!
Грубый мужской голос, раздавшийся ранним утром заставил мужчину продрать глаза и, укутавшись в одеяло, выглянуть в окно, выходившее на главный вход его особняка.
– Чего там, черт побери, еще?! – Уильям был явно недоволен столь ранним пробуждением.
– О, мистер Дэвис, прошу, спуститесь вниз. Нам необходимо с вами поговорить на тему кое-чего… – человек замешкал, – Кое-чего, скажем, случившегося сегодня ночью.
Внизу стояла парочка, на ремне одного из них красиво блестел металлический значок звезды – шериф Стартауна. Второй, очевидно, был его помощником, правой рукой, так скажем. Именно он сейчас говорил с Дэвисом и, пожалуй, потому был столько вежлив. Уильям же тем временем принялся собираться. Он с присущей ему проворностью накинул на себя пиджак, рубашку и штаны, сунул в кобуры три своих револьвера, без которых не выходил, буквально, даже на задний двор собственного дома, и направился вниз, к парадным дверям, кои вскоре распахнулись и впустили на порог шерифа и его молодого протеже.
– Приветствую, господа. – вымолвил, наконец, Дэвис, изначально желая все же не ронять слов попусту, – Какие-то проблемы?
Услышав вопрос, стоящие напротив Уильяма представители закона переглянулись, будто спрашивая себя, как и кто будет ему об этом рассказывать. А когда они, все же определившись, поведали ему о случившемся…
Он опешил. Уильям в действительности не знал, как реагировать на такие слова. Рассудок его помутился, разум заплыл горькими мыслями и представлениями, фантазиями о произошедшем этой ночью. На глазах, точнее, глазе, явно читались страх, сожаление, горечь утраты, ведь та женщина, что прямо сейчас лежала на городском кладбище под одним из надгробий, была его матерью. Уильям неожиданно вскочил, сначала медленно опустившись на дощатый пол порога и закрывая лицо руками. Он ринулся в конюшню, по пути встретив сторожа и приказав ему открывать ворота. Оседлав лучшего из своих скакунов, он мигом оказался за забором его усадьбы, а затем устремился в Стартаун, находившийся в нескольких милях от особняка Дэвиса.
– Сэр,
