Журден. – Изложу наши соображения по поводу суда, чтобы она начала собирать в Лионессе обвинения. Кроме того, направлю послания остальным Домам, чтобы они тоже подготовили подобное. Единственное, о чем я вас троих прошу, – это держаться настороже. Мы уже планировали восстание и должны знать, на что обращать внимание, если сторонники Ланнона осмелятся препятствовать нашим намерениям короновать Изольду.
– Ты думаешь, мы столкнемся с оппозицией? – спросил Люк, нервно заламывая руки.
– Да.
У меня заколотилось сердце. Я думала, что каждый мэванец обрадуется свержению Ланнона. Но, вероятнее всего, найдутся люди, которые начнут плести против нас заговоры. Люди с черными сердцами, которые любили Гилроя Ланнона и служили ему.
– Мы в одном шаге от возвращения королевы на трон, – говорил отец. – Вне сомнений, основное сопротивление мы встретим в ближайшие недели.
– Я тоже так считаю, – согласился Картье. Его рука приблизилась к моей. Он не прикоснулся, но я ощутила его тепло. – Коронация Изольды станет величайшим событием в этой стране. Но корона на голове не защитит королеву.
Журден бросил взгляд на меня, и я знала, что он представляет меня на ее месте, не как королеву, а как женщину, против которой направлена угроза.
Коронация Изольды Каваны как законной королевы не означает конец нашего восстания. Это только начало.
Глава 2. Картье
Кровавый след
Владения Моргана, замок Брай
В моей жизни было время, когда я считал, что никогда не вернусь в Мэвану. Не помню, в каком замке родился; не помню жизненного уклада, заведенного в моей семье; не помню людей, которые присягали мне на верность, когда я лежал на материнской груди. Все, что мне запомнилось, – это королевство страсти, грации и красоты, которое, как я потом узнал, никогда не было моим, хотя я и желал этого. Королевство, которое двадцать пять лет хранило меня.
Валения – мой выбор.
А Мэвана… она была моей по праву рождения.
Я рос, считая себя Тео д’Арамитцем. Позже я стал Картье Эваристом, и оба имени предназначались, чтобы скрывать и защищать человека, который не знал, где ему жить и кем быть.
Я размышлял об этом, поздно ночью покидая замок Журдена.
– Оставайтесь на ночь, Морган, – предложил Журден, когда наше совещание подошло к концу. Он провожал меня и был обеспокоен. – Зачем ехать так поздно?
Он хотел сказать: «Зачем ночевать в одиночку в разрушенном замке?»
И мне не хватило смелости ответить ему, что этой ночью мне нужно быть в своих владениях; нужно спать там, где когда-то видели сны мои отец, мать и сестра; нужно войти в замок, который я унаследовал, разрушенный он или нет, прежде чем начнут возвращаться мои люди.
Я задержался в прихожей, собирая плащ страсти, дорожную сумку и меч. Бриенна ждала на пороге, дверь была открыта в ночь. Мне показалось, она знает, что мне нужно, потому что она посмотрела на Журдена и проговорила:
– Отец,
