они стремительно догоняли друзей, перелезавших ограждения без оглядки на то, нет ли поблизости поезда. В эту секунду в руках одного из головорезов блеснуло что-то черное.
– У них пистолет! – захлебываясь от бега и страха, выдавил Макс.
Выстрел раздался в тот миг, когда они спрыгнули со второй ограды. Пуля с разящим треском отлетела от прутьев в нескольких дюймах от Макса. Отбежав до своей улицы, друзья бегло обернулись. Ватага громил остановилась между оградами, выкрикивая угрозы и размахивая кулаками.
– Ты чуть… не убил нас, – с придыханиями говорил Макс, когда они пролетели перекресток с Юг-Акация. Мышцы его были натянуты, как тетива лука. – Упрямый ты осел, зачем было так делать?
Назарян рассмеялся тем рокочущим, звучным хохотом, каким напуганный до смерти выражает облегчение от минувшего его ужаса.
– Прости, друг, не знал, что у них оружие, – исторг он прерывисто. Несколько секунд шли молча; постепенно осознание смертельной угрозы, от которой они спаслись лишь чудом, овладело обоими, заставив их мысленно вознести хвалу небесам. Эдди пришел в себя раньше:
– Эти уродцы обзавелись оружием. Я это не оставлю без наказания. Нужно сообщить генералам.
– А я на твоем месте держался бы подальше от всего этого жулья, – сказал Макс, боязливо оглядываясь назад. Сердце неистово стучало, швыряя нагретую кровь к ушам и лицу, словно пыталось согнать из мозга осознание, что он был в шаге от верной смерти. – Будь мы оба прокляты, если до сих пор живы не благодаря божественной любви, которая отвела эту пулю. Так зачем испытывать его к нам любовь?
Эдди промолчал, очевидно, из-за неловкости. Происшествие остудило в нем пылкое влечение к подвигам; вместо него возникла стыдливая смиренность, длившаяся, впрочем, пока они не остановились у забора с кирпичными стойками раскаленно-красного цвета.
– Доминго, выходи! – прокричал Эдди раскатисто и посмотрел на Макса. – Не хочу заходить домой, терпеть не могу его маму.
Ждать пришлось недолго. Прокричав что-то наспех, Доминик вышел из дома, покрыл несколькими размашистыми шагами расстояние до ограды и перепрыгнул через нее отточенным движением, хотя сбоку ворота были открыты.
– Привет, братишка из внешнего мира! – Он бойко затряс Максу руку. Толстогубый, скуластый, с орлиным носом и скошенным вырезом глаз, он спустил тонкие усы, струйками впадающие в густой пушок на подбородке. Взгляд его обрел свирепую печать, набитую годами бандитской жизни, безысходность которой все четче представлялась взрослевшему юноше. Черные сальные волосы стягивались в тугой поблескивающий пучок. Эдди сразу приступил к рассказу о пережитых приключениях.
– К черту чернозадых! Скормить их одержимым псам! – чертыхался Доминик, не забывая примешивать к брани и упреки своему лидеру: – Какого дьявола полез один в эту псарню? А если бы вас подстрелили, что тогда?
– Я
