Чтобы присматривать за Лесом, который со своим волшебством и могуществом отчего-то не может самостоятельно справиться с человечеством. Пока что Ванька больше всего не мог смириться именно с этой несправедливостью.
– Вообще-то мы называем себя Хранительницами – это просто и понятно, и вполне отражает суть нашего предназначения, – начала тихо оправдываться Фаня, но, заметив суровый и непонимающий взгляд Ваньки, замолчала.
Наступила неловкая тишина, которая, как понял Ванька, могла бы нарушиться лишь беспечным рассказом Ильи. Точнее, паренёк надеялся, что рассказ окажется беспечным, иначе он взвыл бы от грусти и просто-напросто сбежал.
– Илья, что же ты? Как ты тут оказался? – Ванька решил нарушить молчание, чтобы не казаться уж слишком неблагодарным за вылитую за шиворот горькую правду.
– Вообще эта история намного короче, чем… – тут Илья запнулся, стрельнув глазами в Фаню. – В общем, меня так же призвал Лес. Так сказать, попросил о помощи и направил в этот дом. Родился же я задолго до твоего, да и Фаниного, рождения, но до прихода на поляну ни про каких лесных ведьм не ведал. Где и когда именно я появился на свет, тоже не помню. Возможно, родители меня бросили, узнав, кем я являюсь, а может, они тоже были оборотнями и их убили. Теперь это невозможно узнать. В начале жизненного пути я был, как и обычный человек, очень слаб и хрупок, но годы брали своё, делая меня старше, осмотрительнее и сильнее. Теперь я могу с лёгкостью нести на себе человека, бежать сутками и практически не уставать, видеть в темноте, чувствовать запахи на больших расстояниях. Короче, я стал полноценным оборотнем, вот, правда, шкура мне досталась немного необычная. Где ещё ты видел оборотня-вепря?
Казалось, Илья вполне серьёзно задал вопрос, некоторое время ожидая ответа. Чтобы не предстать невеждой, Ванька отрицательно покачал головой, как бы говоря, что нигде, ты первый и единственный.
– Вот то-то же! – гордо закончил Илья.
И снова наступило неловкое молчание.
Ванька принялся ковырять край стола, чтобы хоть чем-то занять руки, пока в голове проносился разнообразный вихрь образов и мыслей. Илья взялся подъедать остатки еды, задержавшиеся на столе. Фаня же глубоко вздохнула: ей было грустно от того, что сын, родная кровь, отреагировал немного не так как она рассчитывала.
Женщина надеялась, что после открытой правды Ванька бросится к ней в объятия, приговаривая, как ему не хватало её. На деле же он больше стал переживать за отца. С одной стороны, Фаня понимала: это самая правильная реакция, возникшая у ребёнка, росшего с одним родителем и ничего не знавшего про другого. Но досада тонкими пальцами попыталась овладеть душой несчастной ведьмы. Верно, она не воспитывала и совершенно не принимала участия в его взрослении, но она следила. Да, следила. Разве не она тогда спасла его из реки, приказав сому вытолкать мальчика на поверхность? Или не она эхом вывела из чащи заблудившегося молодого и неопытного грибника? Она
