оставить Эльзу одну. Просто не мог.
Герхард тем временем закончил дезинфекцию стола, вытащил пистолет.
«Что вы собираетесь делать?» – спросил Баер, но ответа не получил. Теперь все его мысли были заняты внучкой. Не было смысла ее скрывать, дыхание спящей девушки отчетливо слышалось на кухне.
«Он знает», – окончательно понял Баер. Он отступил к двери в ее комнату.
«Вы ничего не сделаете Эльзе», – сказал он. – «Она тут не при чем».
Герхард впервые поднял глаза на старика. В его взгляде была скука.
«Уже делал», – сказал он. – «Разные…» – он вздохнул, – «разные вещи».
Герхард направил пистолет в пол и выстрелил. Несколькими этажами ниже что-то взорвалось. Стены задрожали. Снаружи поднялся крик. Прогремел еще один взрыв и запахло дымом.
Герхард поднял бутылку настойки и поднес ее к глазам. Он легко стоял на шатающемся полу, в то время как Баера отбросило в сторону, и он понял, что свалился ровно на ту самую табуретку, которую ранее брал его гость. И тогда ему показалось, будто все предметы вокруг, весь дом, трескающиеся стены, бегающие люди – танцуют какой-то замысловатый танец, и Герхард естественным образом вальсирует с ними в этом общем движении, будто поймав ритм.
«Что… что вы такое?» – неожиданно для себя спросил Баер, когда нарастающие грохот и треск еще не успели заглушить его голос.
«Однажды вы назвали меня дьяволом», – подумал Герхард. – «Кто знает, может и правда».
Он бросил бутылку в окно, и это сработало как спусковой механизм. Рядом пророкотало, стены поехали в разные стороны, Баер куда-то падал, и когда все стихло, лишь где-то сверху доносились утробные голоса людей, приглушенные метрами раскрошенного камня и дерева. Баер понял, что его завалило. Чиркнула спичка. Герхард зажег свечу, и стало видно, что полурасколотое помещение все еще каким-то чудом сохраняло признаки той кухни. Посередине все так же стоял стол, а на нем лежал чемоданчик – теперь раскрытый.
Бывший комендант концлагеря перебирал что-то в этом чемоданчике. Металлически звякнуло. Он подошел к обездвиженному старику и принялся протирать ему грудь каким-то раствором. Резко запахло больницей.
«Если вы собрались меня пытать, то уверяю – вы не сможете узнать ничего полезного», – выдохнул Баер.
«Это правда», – Герхард вернулся к чемоданчику.
«Зачем тогда все это?»
Герхард вынул хирургическую пилу.
«Мне просто любопытно», – сказал он.
За семь с небольшим минут до этого Герхард стоял в совершенно другой части города. Вокруг ходили какие-то люди, и никто не обращал внимание на него, и это было нормально, и не было смысла даже об этом думать. Вместо этого Герхард смотрел на свои пальцы, потому что они дрожали. И это уже было важно.
В этот момент Герхард понял, что ему нужно уходить. И срочно. Он
