как с мужчиной! С мужчиной, с которым – ну, не прямо сейчас, не настолько же… Но, при прочих равных…
Это история не про то, как сестра увела моего первого парня. Она, оказывается, разговорила так со всеми лицами мужского пола. Из-за этого в присутствии мужчин мы становились не родственницами, а соперницами. Хотя соперничать со мной было абсолютно бессмысленно: я – девочка-колокольчик, и она – опытная, трепетная, восприимчивая к каждой полуулыбке, к каждому поглаживанию. Но все же…
Рома, кстати, тогда вообще ничего не заметил. Будучи в лесу, на горе, он считал себя выше этого – выше всего человечества. Рома верил, что в прошлой жизни был древнеримским императором и покорял целые народы.
Всего какой-то год назад сестра чувствовала себя неловко в компании моих дворовых недозрелых подружек, а я – в компании ее крутых девок на платформах. Теперь мы получили неудобства иного рода. Дружить – с нашими такими непохожими мужчинами, с нашими разновекторными темпераментами, нашими красно-синими дипломами, манерой одеваться, краситься, разговаривать – не представлялось возможным. Но я по-прежнему ее любила Этот чужой человек был мне самым родным. И я была хранилищем всех ее секретов. Помнила, где, когда и с кем она была, хотя именно от этой информации мне больше всего на свете хотелось бы избавиться.
Она избавилась от всего сама. Встретила человека, который позвал ее замуж, и перестала со мной общаться за год до свадьбы. Потом они расписались, и она перестала общаться вообще. Несколько лет я таскалась с этой обидой, как с облезлым хвостом, отстриженным от старой лисьей шубы. Бродила раненым Хироном мимо дома ее родителей, где она не жила уже давным-давно, и все заглядывала в окна. Страдала страданием отверженных, пока не познакомилась с Марусей. Маруся мне все объяснила.
«Это просто опыт», – сказала она. Мне захотелось поколотить ее немножко за то, что так все упрощает и обесценивает. «Просто энергия, – продолжала бесстрашная Маруся. – Пока ты ее как-то оцениваешь, она сильнее тебя. Но если посмотреть безоценочно, она перестанет иметь над тобой власть. Такой человек, человека не переделать».
Мне было трудно с ней согласиться поначалу – но потом это оказалось лучшим объяснением из всех, что я слышала.
Но как же быть, если дружба – вот так, всю жизнь, то прибывает, то убывает? Море подчиняется Луне, ветер – горам, а чему подчиняется чувство общности между людьми? С возрастом не становится понятнее, чем задела, почему обидела, когда напугала своей активностью, когда, наоборот, стормозила и не поддержала. Стихия дружбы абсолютно непредсказуема, как вода, только хуже воды.
Я очень надеюсь, что у Маруси есть ответ. Однажды она рассказывала мне, как полюбила плавать. Она умела это с детства, но боялась, переживала из-за травмы голени. Как-то раз на индийском побережье она долго стояла на берегу, не решаясь войти в воду. А когда наконец вошла, прислушалась к ощущениям – и поняла, что сейчас не надо делать резких движений. Тогда она просто легла
