раньше. И словами – не получается, их не хватает. Приходится расширять определение любви Рубинштейна**: он – про активное утверждение уникальности другого, а я… про активное утверждение уникальности всего с тобой.
Играть в богиню было весело. Эту игру придумал Энки, хотя сам он всякий раз хлопает ресницами и утверждает, что это совсем не игра. Не получалось у меня до конца проникнуться своей высокой-глубокой природой, и я играла. Никак мне было не справиться с этим осознаванием, с этим воспоминанием без другого. Сама играла понарошку, стесняясь и посмеиваясь, а ему отдавала его божественность по-настоящему. Но как быть артистом в реальности? С ним все казалось настоящим: наша древняя мудрость, наша природа, наша сущность. Я баловалась в жизни и заигрывала с гекзаметром, пытаясь сбалансировать наши проявления, дотянуть себя до него.
Спроси у Эос: «О, пурпурноперстая!
Ты осветила снова неизвестное,
Ответь, к чему явилось откровение:
Что делает богиня на земле твоей?»
Промолвит Эос: «Внемли откровению!
Богиня на земле сочится радостью,
Богиня на земле исходит ласками,
Несет в горстях, расплескивая весело,
Любви искристой свежие источники.
Любовью за любовь она цепляется,
Завихревая бури страстной нежности,
Миря пространства музы аполлоновой
С пирами вакханалий дионисовых.
Богиня на земле лучится отсветом
Моей рассветной сонной безмятежности,
Ручьём речей, ладоней теплой плавностью
Течёт, и, тая, снова возрождается».
«Спроси себя, – продолжит Эос вольная, —
Каким путем ты сам допущен к царствию,
Крылатые гермесовы сандалии
Откуда на тебе, и как выходит, что
У Эроса ключи к дверям особенным
Ты добываешь с легкостью божественной?
Аэдов сказы, льющиеся стонами,
Рапсодов златолирые предания
Так гулко отзываются в тебе зачем,
За что внутри тебя они цепляются?»
Ты оглядишься, медленно расправившись,
В себе простор задора обнаруживший,
И, зазвучав раскатами могущества,
Спалив молниеносным взглядом темные
Болота гидры скользкого сомнения,
Харибды страха путанные омуты,
Промолвишь: богу на земле отрадно то,
Чем живы люди, чем текут столетия,
Что мир питает влагой благотворною,
Ответствует любовью –
