демонстративно откидываюсь на спинку стула, глядя на него в упор.
– Хочешь, чтобы я тебя накормил? Ань, не испытывай мое терпение.
– Я тебя не боюсь. Так что выключай повелителя мира.
Никита поднимается на ноги и тащит за собой стул. Садится слева от меня и упирается локтями в стол. Его лицо в десяти сантиметрах, дыхание с запахом кофе касается моей щеки.
Плевать! Я его все равно не боюсь.
Стараюсь не паниковать и не смотреть на него даже искоса. Получается плохо. Очень плохо.
Клим хватает несчастный кусок пиццы и подносит острым концом к моим губам. С трудом сглатываю, но не поддаюсь на провокацию.
– Ты кусаешь, я отвечаю на вопрос.
Вот же… Ладно. Что я теряю? Я действительно хочу есть и хочу получить ответы. Открываю рот и впиваюсь зубами в лучшее блюдо, что придумало человечество.
– Вкусно? – спрашивает Никита.
– Ты отвечаешь на вопросы, а не задаешь их. Это твои правила, вот и выполняй их, – отвечаю с набитым ртом, но меня это ни капли не парит.
– Мне ровно двадцать пять. Исполнилось в прошлом месяце.
Почти угадала, но все-таки думала, что он моложе. Вытягиваю шею, чтобы сделать следующий укус, потому что ответ на второй вопрос я тоже очень хочу услышать. Когда еще один кусок пиццы оказывается у меня во рту, Никита открывает свой:
– Вчера ты даже говорить со мной не хотела, хоть я и пытался вести себя мило, а сегодня я привез тебя в пиццерию, и ты засыпаешь меня личными вопросами, желая узнать обо мне больше. Не самый высокий ценник, что я видел. Интересно, за что бы ты продала свою девственность? За торт? Три шоколадки?
Кусок встает поперек горла, глаза наполняются слезами. Никита поднимает стакан с лимонадом и подносит его к моим губам. Делаю несколько глотков через трубочку, только чтобы не сдохнуть от удушья.
Что он там сказал? Пытался вести себя мило? Интересно, когда это проявлялось? Когда он предложил мне секс втроем? Когда почти силой запихнул в машину или не выпускал из нее?
Но в чем-то он прав. Я действительно хотела узнать о нем. Но это ведь… Совсем не из-за пиццерии, а потому что… А почему?
Понятия не имею.
Просто мне показалось, что он сам немного открылся, и я хотела хоть одним глазком взглянуть, что же у него внутри. Тьма… Там одна только тьма.
Такой дешевкой я уже давно себя не чувствовала. Опускаю подбородок, хватая салфетку из подставки и комкаю ее в руках.
– Следующий вопрос, Ань. Ты еще не доела.
– Почему ты такой? – вырываю пиццу у Клима из рук и целиком запихиваю в себя.
Молчание в несколько секунд. Жую, но не чувствую вкуса, словно пласт поролона. Атмосфера становится лютой и тяжелой. Окна исчезают, и промозглый ветер пробирает до костей.
– Не мы такие, жизнь такая, – говорит Никита в своей обычной манере и вскидывает руку.
Официант появляется через секунду.
