нет и еще раз нет! Даже думать об этом не хочу. Все закончилось. Я другая. Я закрыла эту страницу. И единственный, у кого есть ее копия – Володя. Чтоб его! Но пока я не лезу в их отношения с Викой, он обещал…
Вика!
Бросаюсь к куртке, чтобы достать мобильник. Нужно хоть сообщение ей написать. Спросить, как она? Обшариваю карманы по два раза каждый и обессиленно опускаю руки.
Не может быть… Он…
Оставишь телефон?..
Я уже тогда его оставила.
Клим знал. Он, черт возьми, знал. Может быть, хотел вернуть мобильник и заодно пошутить? С чего я взяла, что он действительно мной заинтересовался?
Дура! Глупая, закомплексованная дура, придумавшая себе невесть что! Как я без мобильника? Сейчас это то же самое, что руку себе отрубить. Лишних денег нет. Родители? Уже представляю этот концерт по заявкам. Нет уж, спасибо. Лучше своими силами.
Буду ждать встречи, – последние слова Никиты всплывают в памяти.
Кажется, он ее все-таки дождется.
Не могу уснуть. Как ни стараюсь, сон не идет. Прокручиваю в голове сегодняшнюю ночь и все больше чувствую себя психованной идиоткой. Меня выбила из колеи обстановка, в которую я больше не хотела лезть. Слишком много говна.
Я ведь совсем не такая. Не трусиха и не истеричка, но, восстанавливая в памяти свое поведение и мысли, все больше убеждаюсь, что выглядела именно так. Не нужно было ехать. Чего я так труханула? Вика большая девочка. Вова сказал, что я ее нянька, но это не так. Я на это не подписывалась. Так какого черта?
А Никита… По факту, он не сделал мне ничего плохого, наоборот, даже выручил. Совсем крыша съехала. Он, конечно, очень странный и пугающий. Подружиться? С такими, как он, не дружат. Так, кентуются. Что, кстати, наглядно продемонстрировал Вова, когда с показным радушием принял его за столиком. Знал кретин, что с этого можно поиметь халяву. Бухло – вот главная валюта в ночной жизни тусовщиков. Кто ставит, тот и друг.
Наверное, Клим решил, что я какая-то больная. Ну серьезно. Если абстрагироваться и посмотреть со стороны, я и сама так думаю. И все-таки встретиться еще раз нам придется. Мой телефон. И как я не почувствовала, что он выпал? Когда это случилось? В то время, пока я летала по салону? Или он не сам выпал?
А вот эта догадка мне не нравится. Не-е-ет… Бред какой-то. Зачем это Никите? Во мне нет ничего такого. На автомате поглаживаю шрам. Темнота вокруг меня уже не пугает, потому что я дома, ну почти… В общаге, но точно в безопасности.
Закрываю глаза, уговаривая мозг притормозить с размышлениями и анализом. Достаточно на сегодня. Утром меня ждут четыре пары, и на них лучше не клевать носом. Тихими шагами подкрадывается дремота и ложится рядом. Расслабляется каждая мышца в теле. Напряг, наконец, отпускает. Дыхание становится ровным и спокойным.
Тьма во взгляде такая, что даже не видно чертей.
Судорожный вздох.
Хриплый грубый голос, который приказывает вне зависимости от того, что он говорит.
Рваный выдох.
