до ручки двери, как щелкает замок, блокируя ее.
– Спокойно, – предупреждает Никита.
Оборачиваюсь к нему, вновь подвергаясь гипнозу, который стирает злость. Клим протягивает руку к моему лицу, и я, отшатнувшись, ударяюсь затылком о стекло.
– Аня, если бы я хотел что-то тебе сделать, то не стал бы останавливаться у главного входа твоей общаги.
– Открой дверь, – прошу я.
– Откуда у тебя шрам на брови? – Никита поддевает указательным пальцем мою шапку и аккурат касается именно того самого места.
Тут же вспоминаю вспышку боли и панический ужас, что живет во мне с того дня.
– Упала.
– Упала?
Его палец скользит по виску к щеке. Клим внимательно разглядывает мое лицо, словно знает гораздо больше, чем должен. Но это невозможно. Просто мое воображение вперемешку с нервным напряжением устраивает танцы на костях прошлого.
– Можно я пойду?
– У тебя конченые друзья, Ань. Ты в курсе?
Никита убирает руку, но сам остается все так же близко. Упираюсь взглядом в его губы и тут же пугаюсь собственной реакции. Щеки и шею охватывает адское пламя. Этот парень ядовит.
– Мне не нужны твои советы, – отвечаю на выпад Клима, собирая волю в кулак.
– А это не совет. Просто факт. Зачем ты приехала сегодня? По твоему виду не скажешь, что ты в восторге от таких мест.
– Это не твое дело.
Клим недовольно хмыкает и откидывается на спинку кресла, скрещивая руки на груди. Что ему нужно? Я не понимаю… Уже ничего не понимаю…
– Ты не ответила на мой вопрос.
– А должна?
– Я о другом. Так как, по-твоему, становятся друзьями?
– Ты шутишь что ли?
– Похоже, что я шучу?
Нет. Совсем не похоже. На его лице ни тени улыбки. На шее несколько дорожек напряженных вен, убегающих под ворот черной кофты. Порабощающая тьма во взгляде. Какой черт меня дернул вообще сесть к нему в машину?
– Чего ты хочешь? – спрашиваю почти отчаянно.
– Подружиться. Это так плохо?
– Ты ненормальный, – качаю головой.
– Так я тебе не нравлюсь?
Этот вопрос выбивает из легких остатки кислорода. Открываю и закрываю рот, словно рыба, выброшенная на берег и отвергнутая водной стихией.
– Я тебя совсем не знаю.
– О чем и речь. Я пытаюсь поговорить с тобой, а ты сбежать. Так вряд ли что-то получится, – подмечает Клим, вызывая у меня немыслимое недоумение и возмущение.
– Вряд ли что-то получится, если ты силой будешь удерживать кого-то, чтобы, мать твою, подружиться!
– Разве я держу тебя силой?
– Ты заблокировал двери!
– Просто обеспечил нам уютное место для беседы, – его голос приобретает совсем другое звучание.
Хрипотца теперь больше напоминает
