согласилась. Грустить она, как и папа, не любила. Он уезжал недели на две, а возвращался со «сникерсом» и баночкой газировки. Открывать газировку Таня пока боялась, а может, ей просто нравилось, что эту баночку ей открывает папа. Начинались мультики, Таня пила газировку и ела «сникерс». Но в этот раз все будет по-другому. Приедет папа, они пойдут в магазин, и тетенька в белой кофте протянет ей часы. Нельзя же идти в школу без часов!
Мама уходила очень рано, а приходила, когда зажигались фонари. По вечерам она молча сидела в темноте на кухне. Таня испугалась, что мама разучилась говорить, она трясла маму за локоть: «Поговори, поговори со мной, мамочка!» Мама, не поднимая головы, бормотала, будто через стену: «Да, да». Тане казалось, что из мамы улетел солнечный зайчик.
От августа остался последний лист на отрывном календаре в коридоре. Мама включила свет, вытащила из пакета белую блузку и синюю юбку:
– Пойдешь завтра в этом в школу, бабушка проводит. Только цветов не купила…
Таня сказала:
– Ну, у нас есть герань.
Мама улыбнулась.
– А кто меня сфотографирует? – спросила Таня.
– Я попрошу кого-нибудь, маму Наташи или Пети. Ложись, завтра разбужу рано, – сказала мама и поцеловала Таню в лоб.
Почему мамины губы перестали пахнуть земляникой?
Линейка начиналась в восемь утра, прийти сказали к семи сорока. Школа была в двух светофорах от Таниного дома. Первый этаж к новому учебному году выкрасили в фиолетовый цвет, а три верхних остались оранжевыми, как и сорок лет назад. Школьный двор украшал бюст Ленина, но директриса уверяла родителей, что это временно.
В шесть утра мама разбудила Таню и убежала на работу. После того как закрыли ее НИИ «Приборостроения», мама научилась покупать, менять, продавать и улыбаться покупателям, а по вечерам мыть подъезды.
Таня стояла в коридоре в белых колготках, синей юбке и белой блузке, косу она заплела сама. Бабушка копошилась на кухне. Таня ковыряла пальцем обивку входной двери. Выпала какая-то черная вата, Таня запихнула ее обратно.
– Бабушка, идем!
– Нельзя же с пустыми руками, Танечка! Давай вашей Марье Петровне хоть котлетки принесем и пирожки с капустой. Надо было вчера приготовить селедку под шубой, – суетилась бабушка.
Хлопнула дверь.
– Танечка, Танечка, ну подожди!
На линейке все дети были с цветами. Таня с бабушкой стояли в сторонке. Мама рыжей девочки вытащила из букета три астры: белую, розовую и фиолетовую – протянула Тане: «Беги к ребятам!» Бабушка благодарила женщину и пыталась запихнуть ей в сумку пакет с пирожками.
Линейка кончилась, и первоклашек повели в столовую. Таня смотрела на мигавшую белую лампу на потолке и ела подгоревшую сосиску в тесте.
После праздничного завтрака дети и родители отправились в двенадцатый кабинет. Наташин папа щелкал «мыльницей» и перед каждым кадром повторял дочери: «Посмотри на меня и помаши».
