style="font-size:15px;"> Я вместо «по истечении» написал «по истечение». Это был пустяк, но меня это подкосило – если я в такой ерунде маху дал, то что говорить о цифрах? У меня даже ладони вспотели. Это было мое первое мало-мальски серьезное дело.
А тетка тем временем выпила кофе – морщилась так, будто пьет воду из лужи – постучала по столу длинными малиновыми ногтями и без спроса подтянула к себе книгу.
– Что это? – спросила она.
«Книга», – чуть не ляпнул я.
– Это у нас… руководитель пишет, – ответил закадыка.
– Да? – она сделала удивленное лицо. – Ничего себе.
Она принялась листать «Город джаза».
– Фантастика?
– Вроде того.
А я продолжил проверять иск. Я проверил все цифры еще раз – и теперь намеревался проверить все статьи, на которые ссылался. И, как оказалось, не зря. Дважды вместо «ГК» я написал «ГПК».
Тетка листала-листала, а потом захлопнула книгу и сказала:
– Недурно.
Она положила «Город джаза» на тумбочку и повернулась к окну.
– Но я фантастику – не то чтобы…
Она не договорила. Закадыка висел над моим плечом и читал иск.
– А какой у вас тут вид! – воскликнула она так внезапно, что мы вздрогнули.
День был солнечный, и поле за окном сверкало так, что больно было смотреть.
– Но не сегодня-завтра все это застроят… – вздохнула она.
– Не застроят, – вступился за поле закадыка. – Это муниципальная собственность.
Она посмотрела на него с усмешкой.
Я, наконец, решился пустить иск на печать. Сверху вниз по каждому листу тянулась широкая серая полоса – даже как-то стильно смотрелось. Тетка пробежала текст глазами, вздохнула и встала.
– Спасибо вам за работу, мальчишки.
И она положила на стол триста рублей.
Мы смутились.
– Да чего уж…
– Дело-то несложное…
Она улыбнулась победно и вышла.
А у нас в Центре было правило: если кто из клиентов расщедривается – все идет в общую кассу. Касса жила в верхнем ящике стола и представляла собой коробку от телефона Нокиа. Чей это был телефон и кто пожертвовал Центру коробку – мы не знали. Мы спрятали деньги в кассу и пошли проветриться – лекция шла полным ходом, и на факультете царила благоговейная тишина.
– Только я на улицу не пойду, – предупредил я.
– Почему?
– Только выздоровел.
Закадыка почесал затылок.
– Тогда пошли до столовой, пожрем.
– Пошли.
И мы пошли в столовую. В столовой было солнечно, уютно, за прилавком плавал туда-сюда, точно белый кит, огромный повар в колпаке. Мы взяли по котлете с толченкой и по стакану сока. Кроме нас в столовой было человек пять – четверо первокурсников, вздрагивающих от каждого шороха, и милейший старик, в прошлом году преподававший нам конфликтологию. Он ел борщ,
