С монастырём жизнь могла по-другому пойти…
Искренне хотел помочь Тане прийти в себя, опамятоваться. Живёт создание Божье, а никакой радости, ничего у неё нет. Ничего нет. Ни дома, ни здоровья, ни детей, по большому счёту. И впереди беспросветность. Кому нужна? Да никому. Во многом сама виновата… Но ведь не в диком лесу человек – люди вокруг. Хотел помочь… И не удалось. Всё, получается, зря.
Андрей не согласен.
– Нет, – говорит, – не напрасно возились с ней. Она столько грехов нацепляла за свою жизнь, а тут впервые покаялась в них, Господь простил. А ещё причастилась! Какое это благо для души! Матушка Варвара молилась за неё. И сейчас, не исключаю, продолжает. Представляешь, кто просит Бога за Таню! Нет, не зря…
Хотелось, чтобы не зря…
Будучи в больнице как-то с Таней пошли покурить. Курила немного, есть сигареты – покурит, никто не даст – терпит. Стоим, курим, она рассказала случай из бродяжнической жизни. Осенью обитала на трубах, холодно было, вдруг ливень как из ведра. Сплошной стеной хлынул. Всех бомжей на теплотрассе замочило до последней нитки, а она сухая. Молилась, говорит, Богородице, и ни капельки не упало.
Под Вербное Воскресенье
Мать Ангелины, Елена Архиповна, была из натур оригинальничающих. И происхождением не из князей, а поди ж ты… К имени дочери подошла с позиции, дескать, Тань, Ань, Надь и Светок с Лидками без того пруд пруди, надо позаковыристей. Остановилась на Айседоре. Перед официальной регистрацией дитяти похвасталась своему отцу, вот, дескать, как звучно наречём внучку! Это не какая-нибудь Тонька или Зинка. Дедушка новорожденной задохнулся от негодования.
– Ты, Лена, совсем спятила? В будке у нас сука Найда, а в доме внучка Айседора!
– Папа, при чём здесь Найда? – вспыхнула молодая мамаша.
– При том, что не майся дурью! Назови Марией в честь моей мамы, твоей бабушки!
– Ага, будут дразнить: Маша с «Уралмаша»! Или – Манька с трудоднями!
– А её буду звать Айседурой! Маму мою, будет тебе известно, никто не дразнил, наоборот – с уважением относились. Прислушивались, что Мария Михайловна скажет!
– До революции «Уралмаша» с трудоднями не было! – ввернула свой аргумент дочь.
И всё же не пошла поперёк родителя. Тем более, Айседура похлеще будет Маньки с трудоднями.
Имелся запасной вариант – Ангелина. Тоже редко когда услышишь.
– Вот это ладно, – согласился отец. – В сорок третьем в прифронтовом госпитале оперировала меня Ангелина Александровна. Хороший человек.
Так наша героиня не стала Айседорой.
Мать её, всю жизнь одолеваемая занозой оригинальничания, не могла остаться в стороне, когда накрыла в девяностые годы прошлого века наши легковерные головы волна оккультизма с экстрасенсами, эзотериками и магами. Ходила на лекции, училась на курсах, получала красивые и дорогие сертификаты, пыталась лечить, но без каких-либо успехов. После смерти матери Ангелина унесёт в гараж два здоровенных чемодана книг по магии.
Матери было шестьдесят шесть лет, когда забеспокоилась: так ведь и спиться можно. И раньше не отказывалась
