бездомность не в моей компетенции, – поставил точку.
Смотрю, Таня в уголке на лестнице тихо плачет. Отвернулась к окну, слёзы вытирает. Идти некуда. Дал ей денег, всё что у меня было с собой, на центр адаптации. Пусть хоть первое время там побудет.
Друг у меня Андрей, человек православный, рассказал ему про Таню. Как бы, говорю, помочь. Хочет женщина исправиться, понимает, нельзя так жить, а выбраться из болота не может – такой поддержка нужна. Вот бы в монастырь пристроить. Монахиня из неё получится или нет, тут как Бог даст, хотя бы в себя пришла в человеческой атмосфере, оттаяла от жизни непутёвой. Глядишь, побудет месяц-другой трудницей, втянется. В дореволюционных монастырях десятки лет в послушниках ходили, не все и монахами становились.
Андрей мою идею одобрил. Приехали за Татьяной в центр социальной адаптации.
По большому счёту, не увидел я адаптации в центре – гостиница, ночлежка – не более. Тоже хорошо, но это как при болезни, когда не причина лечится, а обезболивающее принимается, которое в конечном итоге тебя и прикончит.
Я-то наивно предполагал, какие-то цеха есть в центре. Той же Тане надо было не рыбку давать, а удочку. Рассказывала, одно время у какого-то сельского предпринимателя скотницей устроилась, не на ферме, при доме. Под её опекой были поросята, козочки, корова. Хорошо, говорит, было. С животными, говорит, лучше, чем с людьми. С ностальгией вспоминала. Мало кто из бездомных возвращается к настоящей жизни. Единицы могут подняться без посторонней помощи и начать зарабатывать на хлеб. Есть такие, кто, живя в центре социальной адаптации, неплохо зарабатывает. Но как – нищенствованием. За Таней приехали, стою у машины, ко мне подъезжает на коляске средних лет мужчина:
– Слушай, давай ты меня будешь днём отвозить, вечером привозить, я тебе тысячу-полторы в день давать. По рукам?
Если он вот так запросто может таксисту отвалить тысячу, сколько тогда на паперти зарабатывает или в переходе?
– Нет, – говорю, – не по рукам. У меня и без тебя грехов полно.
В центре была ещё одна памятная сценка. Стоим в холле, к нам подскакивают два пятидесятника. Володя рассказывал, пятидесятники центр плотно пасут. Более-менее трудоспособных бездомных к себе подтягивают, на свои работы привлекают. С администрацией они вась-вась – взаимовыгодное сотрудничество. Подскакивают к нам два пятидесятника, а с ними женщина, заведующая что ли. Крепкая крупная женщина с ярко-рыжими волосами и с наездом на нас:
– Вы за Татьяной приехали?
– Да, – говорю, – а что нельзя?
– А то, что её они уже, – показывает на пятидесятников…
Один из сектантов снисходительно-хозяйским тоном перебил заведующую:
– Ладно, пускай она будет ихняя.
Уступил, что называется… Сразу глаз на неё положили. А что – силёнка ещё осталась в женщине, руки-ноги при ней, можно поэксплуатировать…
Андрей не смог промолчать, сектанты на него действуют, как красная тряпка на быка, выпалил:
– Лучше
