не узнала… У меня и муж, и дочь, и ты, егоза такая… Я вон какая богатая сиротинушка…
Бабушка смотрела за могилкой Лизы, убирала листву, красила памятник и оградку. По-хорошему и там надо было убраться, но Алевтина Валерьевна не могла вспомнить даже направление, в каком была могила. В сторону Солнечного, но справа, слева или прямо – не помнила. Ориентировалась она на местности из рук вон плохо. В трёх соснах заблудиться ничего не стоило. Памятник у Лизы примерно такой же, как у бабушки с дедом – металлическая тумбочка, кажется, звёздочка сверху. Может, и не сохранилась могилка, сколько времени прошло, бабушка умерла двадцать пять лет назад, Лиза погибла лет на десять раньше.
Алевтина Валерьевна, закончив красить оградку, банку из-под краски, кисточку, наждачку, тряпки, растворитель, собрала в пакет – выбросить на обратной дороге. Грабельки и лопатку положила за памятником деду. Достала из сумки свечу, зажигалку, молитвенник – коричневую книжку с золотыми буквами на обложке, приспособила свечу на могиле бабушки, зажгла. Раскрыла молитвенник в заложенном месте и отслужила литию. Поплакала. Перед самым уходом, подстелив халат, встала на колени, сделала земной поклон:
– Простите меня дорогие, – выдохнула в траву на могиле.
И пошла по тропинке к шоссе.
Её самолёт летел ночью.
Итак, она звалась Татьяной
Рассказ Григория
Не хочется подводить себя под пословицу «старость, не радость – кости болят», ещё и пятидесяти нет, но с годами чаще и чаще приходится обращаться к врачам. Основная проблема – варикоз. По-хорошему, раз в год надо пролечиваться в стационаре, но всякий раз оттягиваю, пока жена не вытолкнет. В последний раз два года тянул, уже и врач стал ругаться. Сдался в конечном итоге.
Мест в палатах не было, для начала определили в коридор. На коридорных площадях в больницах, как правило, наличествуют бомжи, хотя бы один-два на этаже. Если разобраться, нехорошее слово «бомж», с нотками гордыни: вот-де падшие люди, тогда как я крепко держу птицу счастья за хвост. Лучше по мне – бездомные.
Медсестра подвела к кровати.
– Располагайтесь, – говорит, – а бельё вам надо другое застелить – это для них.
Кивнула головой в сторону кровати, на которой сидела женщина.
– Да ладно, – остановил медсестру, – пойдёт, какая разница.
Бельё не рваное, ну где-то пятна йода, в принципе, нормальное.
Разместился в коридоре, смотрю, женщина, на которую кивнула медсестра, достала Евангелие. Сидит, как воробышек, читает. Протестантское издание, баптисты такие распространяют. Интересно – бездомная читает Евангелие… Подошёл, познакомились. Звали на пушкинский манер – Татьяной.
Жена ворчит на меня: вечно ты с кем-нибудь возишься. А как не постараться для человека, если пропадает, почему не поискать возможность принять участие в страждущем, поддержать
