следующей неделе, приблизительно, в среду.
Был еще один странный мужчина, который громко разговаривал, даже можно сказать, что кричал и доказывал, что мы испортили этим магазином бар, который был раньше на этом месте. Это вызвало у меня удивление, потому что за все то время, которое я находился в этом городе, в этом помещении находился ломбард, бара же никакого не было.
Нам с Рэмом все же удалось вывести этого мужчину из магазина, а то он мог и сломать в зале что-нибудь.
Как и положено для сокращенного дня, мы закончили не в 21:00, а в 19:00, что не могло не радовать, хотя работать мне нравилось, но провести время с Лунэсс, желание было больше.
– Лунэсс, ты могла бы подождать меня возле общежития, я бы переоделся, и мы бы пошли гулять? – спросил я ее.
– Конечно, подожду. А на каком этаже ты живешь?
– На третьем, вместе с Мэтом, я тебе про него рассказывал.
– Да, я помню.
Дойдя до общежития, я попросил ее подождать меня за углом, чтобы не пошли никакие слухи.
Стоял сентябрь, и нужно было пользоваться моментом, а именно теплыми днями, чтобы не надевать на себя кучу одежды. Поэтому я переоделся только в синюю клетчатую рубашку и в светлые джинсы.
– Куда ты собрался? С друзьями своими? Но что-то не похоже. На работе ты уже был. Родители приехали твои? – спросил меня Мэт.
– Ни то и ни другое, просто прогуляться. Хорошая погода за окном.
– Согласен. Только ты раньше не замечал ее, тебе подавай дождь и серость. Ладно, не говори, у каждого должны быть свои тайны.
– Спасибо, увидимся, – ответил я.
– Удачи.
Когда я вышел, Лунэсс рассматривала цветы, которые росли на клумбах. Названия этих цветов я не знал, но признаться, они были красивы и вкусно пахли.
У входа в парк, стоял небольшой фургон с сахарной ватой, которую я купил нам. Не успев положить ее в рот, она уже таяла и спустя минуты три уже закончилась, словно вовсе ее не было. По всей площади парка стояли разнообразные аттракционы: для маленьких детей, например, разные фигурки животных кружились по кругу, на которых можно было сидеть; для среднего возраста, такие как, колесо обозрения или комнаты смеха и страха; и для взрослых – американские горки или механизмы, где можно было проверить на силу свой вестибулярный аппарат, на один из которых меня звала Лунэсс, но я отказался, сославшись, что после сахарной ваты лучше не идти. После мы прогулялись по набережной, где в речке плавали утки, которых мы покормили хлебом, купив его в ларьке. Одна из них нам больше всего понравилась, коричнево-серая с черным пятном на правом боку. Ей мы старались больше кидать еды, чем другим, и нам показалась, что она нам говорила: «Спасибо», когда кивала головой.
Мы провели вместе полтора часа, которые пролетели словно миг.
И почему, то, что нам приносит радость, длиться мгновение, а что печалит, может продолжаться всю жизнь?
– Знаешь, – начала
