оцепенение люди встряхнулись, загомонили, стремясь суетой обмануть себя. Мол, ничего особенного не произошло.
Ревус молча глянул на своего друга. Тот скривился, пожал плечами. Неопределенно махнул рукой, убирая нож за пояс. Глава каравана согласно кивнул головой, то ли ему, то ли своим мыслям.
– Это был Дух болот, – объявил он после этого безмолвного обмена мнениями. – У нас нет того, что ему нужно, иначе бы он не ушёл. Можно спать спокойно. Но надо выставить сторожей на всякий случай. Я буду первым.
***
Ночь прошла спокойно. С первыми лучами солнца лагерь был свёрнут. Уже перед выходом на тропу Иф решился тихонько высказать сестре мучавшую его всё это время мысль:
– Руфин, а как ты думаешь, что Дух искал?.. – Слова застыли у него на губах под строгим взглядом сине-зеленых глаз. Внезапно она отвела взгляд и о чём-то глубоко задумалась.
– Знаешь, говорят, что Духи никогда не выходят к людям просто так. Только когда им что-то нужно… Кровь или вещь, – тряхнув светлыми волосами, торопливо проговорила девушка. – Если у них забрали нечто важное… Например. А поскольку показываться они могут лишь с наступлением ночи, нужно подумать, почему он подошёл.
Синие глаза Ифа стали круглыми как плошки. Глянув на него, сестра спохватилась и наставительно закончила:
– Вот почему мы всегда должны ночевать в деревне, под защитой оберегов и домашних огней. Понял?
Младший брат, находясь под впечатлением от новых знаний, смог лишь кивнуть молча. Раньше ему приходилось слышать сказки о том, что духи болота воруют непослушных детей. И вдруг они обернулись явью, а дядя Ревус и Руфина, не говоря уж о всегда внимательном Зануре, ведут себя так, словно они давно об этом знали, да ещё и как бы не в первый раз столкнулись с явлением потусторонних гостей. Его старшая сестра всегда возвращалась с закатом в родной дом, а вот мужчины-охотники часто задерживались в долгих отлучках где-то на зыбкой границе между сном и явью в непредставимой дали бескрайних топей. Стоило человеку переступить порог, перейти узкий мостик, ведущий из деревенских владений, он словно растворялся в нигде. Пока не вернется, неизвестно, жив он или нет. Обычно дети не задумываются о таких вещах, как жизнь и смерть. Вернее, воспринимают их с беспощадным равнодушием, как часть круговорота вещей в природе.
Так было и с Ифом. Лишь после того, как их родители пропали, он стал бояться, что однажды так же не вернется и старшая сестра, и тогда на месте полузажившей раны от тоски по матери с отцом поселится ещё большая пустота.
После ночных гостей ему было о чём поразмыслить.
На полуденном привале, когда все дремали после еды – идти в такое пекло было бы сущей глупостью, он продолжил прерванный разговор, присоседившись к сестре:
– Слушай, это ведь не мог быть переодетый человек, правда?
Руфина лениво посмотрела на серебристую макушку брата:
– Конечно, нет. Не бывает таких дураков. Это ж надо придумать: шутить с духами болота. Тут же
