желтых стеклянных лампах и рыжих с красными узорами фонарях из выделанной до прозрачности козьей кожи. Эти островки света сливались, перекрещивались лучами, рассыпая дробные дрожащие тени, и вроде бы освещали тряпичный лабиринт, но при этом удивительным образом разграничивали своих владельцев, создавая маленькие отдельные уютные закутки, обогревая сидящих рядом с ними людей, заключая их в отдельные укромные объятия их личного ручного сияния.
Обойдя вслед за Ревусом лагерь по краю, деревенские достигли подходящего, по его мнению, места, чтобы встать на ночлег.
Вскоре две палатки, что предназначались отдельно для мужчин и для женщин, затрепетали полами на ночном ветру.
Работали на стоянке все вместе. Никто не отлынивал от порученного труда. Поэтому и управились быстро. Вот уже горячая похлебка закипела на костерке. Камни для очага всегда оставляли для своих гостей жители Сокорья, поскольку ярмарка проходила рядом из года в год. Топливо все приносили с собой, иной раз набирая прямо по дороге – толстые камыши, торф, козий жир или навоз.
Как ни хотелось Ифу разведать всё вокруг и оглядеть, он, превозмогая себя, смирно сидел у палатки, лишь глаза поблескивали. Руфина явно догадывалась о чувствах, обуревающих брата, хотя, вероятно, преуменьшала их силу. Потому, когда после ужина к их костру подошел почтенный старец с длинной белой бородой и тоненькими и такими же длинными усами, все восприняли это как должное продолжение вечера, а девушка даже тихонько облегченно выдохнула: внимание брата переключилось на гостя. Тот был явно знаком с их дядей, судя по теплым приветствиям, которыми они обменялись.
– Знакомьтесь, это уважаемый Лунхо, – обращаясь ко всем разом, сказал Ревус, – он известный сказитель. Его посещение – большая честь для нас!
Старец – удобно устроившийся на появившейся незнамо откуда кожаной подушке, с чашей исходящего ароматным паром ягодного отвара – благосклонно кивал головой в ответ на слова мужчины.
Все уселись кружком. Иф подобрался поближе.
Беседа текла неспешно и для начала касалась вещей неважных вроде урожая ягод за Косой грядой, нынешнего лёта светлячков или здоровья коз. Когда условности были в достаточной мере соблюдены, заговорили о более значимом – про опустевшее Чистое, про пропавших на просторах болот, коих за последнее время стало как-то чересчур много, про пересыхающую далекую реку и странные слухи о загадочных темных фигурах, возникающих ночами в тумане.
– Духи встревожены, – глубокомысленно поглаживая бороду, вещал Лунхо. – Нужно собирать шаманов, чтобы они выяснили, в чём дело… Может быть, потребуется принести богатые дары… или жертвы, – добавил он, понизив голос.
Все переглянулись встревоженно, но промолчали. Заметив, как помрачнели лица сидящих вокруг людей, старец спохватился:
– Да что это я всё о печальном! Пора уже вспомнить, за что меня назвали сказителем!
Хотите
