Ну они ведь для этого и сделаны, что бы в них выходили. Это вроде фигня, но в этой… Я долго думал и я уверен: в этой мелочи сосредоточена вся безысходность моего положения.
Образ сгорбился и замолчал, обрюзгнув как скисший бродяга.
– Не смотри на меня так!
Никас нерешительно оглянулся назад, но Девела не было видно. Он засел где-то в благоухающей чащобе.
– Ты думаешь, я тряпка?! Я тебя насквозь вижу!
– Нет, нет, – серьёзно ответил журналист. – Мужские слезы – признак здорового отношения к себе. Нельзя все держать в себе. Говорят, это провоцирует инсульты.
Альфа закрыл лицо руками.
– Мне ведь нельзя… – прошептал он.
– Может тебе уже хватит? – спросил Никас ненавязчиво. – Вдруг Девел…
– Мне запрещено выражать свои чувства, – продолжал Альфа, не обращая внимания. – Это сейчас я ною. Знаешь, почему? Потому что Клейтон, стрелять, сбежал. И прихватил с собой несколько образов. Несколько десятков образов. Может быть сотен. Я точно не знаю. Пускай Многомирье сейчас тормошит его. Если кому-нибудь из людей придет в голову помечтать о таком как я, то вот… Вот… Вот оно – Клейтон к вашим услугам, дамы и господа.
Альфа дернулся как укушенный.
– Никас, – шепнул он. – Иди сюда. Между нами Никас.
И подскочил сам, чуть не завалившись на бок. Жесткая борода коснулась плеча. Пахнуло алкогольным духом.
– Между нами Никас…
– Э-э-э.
– …есть понимание. Ты нормальный парень. Видел бы ты этих. Как ты сказал, агнцев? Ага, точно. Слова от них, стрелять, не добьешься. Так вот Никас, между нами: мы все рабы Многомирья. Людям нужны только наши лучшие качества. Только то, что лежит на поверхности. А если Многомирье что-то не устраивает, оно шлет нас ко всем хорошим! Многие думают, что негатив на самом деле просто хочет, чтобы все это закончилось. Разрушить связь с материей. И даже я. Только тихо!
– Я понимаю, – заверил его Аркас.
– Между нами. Только между нами.
Повторяя это, Альфа задом, как рак-отшельник пятился от Никаса на четвереньках. Из разбившегося звездолета, что лежал неподалеку, за этой сценой наблюдал унылый синелицый гуманоид. Когда Альфа начал отдирать от его собственности лист серебристого металла, неудачливый пилот что-то залопотал. Прима-образ это не остановило. Он раскурочил крыло машины и лег спать, накрывшись тем, что удалось оторвать.
И захрапел. Как дизель.
Борода Альфы отросла еще больше, в ней появились гильзы и колючая проволока. Из носа торчала тлеющая сигарета. Спал он с открытыми глазами и кинжалом в зубах. Время от времени начиная что-то рычать, скрежеща клыками по булатной стали. В такие моменты из прима-образа несмело пытались вырваться меньшие сущности.
Сама потребность во сне после излияний ему была передана от Оригинального образа человека обыкновенного, хотя сам Альфа заявил, что в нем течет причинно-следственная
