площадей хватит! А вы! Чего вы их слушаете?! Распилите этих подонков лобзиками! Точно на всех хватит! Я это гарантирую!
– Извините, – Альфа взял его под локоть, кивая обернувшимся.
Они прошли через толпу и снова спустились в тоннель.
– Ну что ты как маленький? – недовольно спросил Альфа. – Идея как идея. Вполне себе среди прочих.
– Не дели малое? Это идея?
– Почему бы и нет? Ты бывал в странах, где мешок крупы – несметное сокровище, годовой бюджет деревни. И почему-то там ты не повышал голос, а шел в отель и кушал креветок.
Никас смешался.
– Казуистика, – сказал он через несколько секунд. – Ты меня обвиняешь в том, что я один не могу сделать мир лучше. И вообще, тебе значит критиковать общество можно, а мне нельзя? Орать, отрывать руки.
– Именно так. Мне можно, тебе – нельзя. Я – Альфа, ты – Омега.
– А Клейтон тогда кто? Он разбил тебе скулу.
– Ох, и подлый из тебя спарринг-партнер, – вздохнул прим. – Я просто развлекался, Никас. А ты всерьез разоряешься перед толпой сущностей. Они не умеют размышлять, ты их только разозлишь, предлагая перспективу. Расслабься. В любом случае мы здесь не для того, чтобы разводить кухонную аппозицию Потребительству.
Аркас промолчал.
Обстановка тем временем потеряла всякую изысканность. Отделка стиралась, становилась однородной, тускнела. Стала жирной и маслянистой, густые потеки покрывали ее как грязную кастрюлю. Вокруг бегали какие-то неприятные существа, похожие на толстых плешивых крыс.
– Жир, жир, жир-жир, – пищали они, шмыгая под ногами.
Никас брезгливо их сторонился, стараясь не растоптать.
Ответвления становились все менее заманчивыми. Жир забивал их бляшками, словно тромбы – сосуды свиньи. В конце различимы были только содрогающиеся силуэты. Оживленный говор и смех людей, музыка и шум прибоя, сменился тихим, едва уловим чавканьем.
Немногим позже труба превратилась в широкую нору; слежавшееся барахло было ее стенами. Смердело гниющей едой. Тот тут, то там свешивались пучки чего-то неузнаваемого под слоем комковатой слизи. Занятные произведения искусства тлели, раздробленные и скатанные друг с другом. Из массы выглядывали стены особняков. Под ногами чавкал настил из ветхого тряпья и разноцветной бумаги.
Все медленно превращалось в однородную серую массу.
В жир.
– Так это и происходит, – прокомментировал Альфа. – Королевство Жира. Органического и ментального. Сначала стремление к достатку оправдывается эстетическими потребностями. Комфортом. Достойной жизнью. Но приводит к этому. Увеличивающийся порог наслаждения, бездумное накопление, страх потери, паранойя, развращенность. Чтобы сострадать, нужно самому чувствовать боль. Чувства – инструмент выживания, они помогают адаптироваться в условиях постоянной конкуренции. Даже любовь и другие поэтические мотивы. В условиях
