яблоки.
Он снова зарылся в бумаги отца, но, как ни старался, не нашел в них ответа. Отец этим не занимался, а книги писали вскользь, да и те сведения, которые там были, давно уже устарели, Ваня проверил это еще в самом начале своей деятельности на этом поприще, и это не приближало его к цели.
Тогда Ваня стал действовать вслепую, полагаясь на авось.
Но это было еще хуже: он ощущал недостаток знаний, более того, он был уверен, что ему было неизвестно что-то основополагающее в этой проблеме, и как бы он ни бился, словно рыба об лед, у него ничего не получится, пока он не доберется до информации, а к ней-то у него как раз доступа не было.
Но он все равно не бросал попыток добиться желаемого.
Перед замужеством матери у него появилось, таким образом, свободное время, и он попробовал отвлечься от неприятностей с помощью своей мечты. Сразу после школы он выпил чаю с вареньем и спрятался в рабочей комнатке отца. Ему стало спокойнее, потому что здесь было тихо и не ощущалось присутствие посторонних. Даже мухи не осмеливались летать в этом святилище, где отец мечтал и работал.
– Жаль, что тебя нет, отец, – шепотом сказал Ваня и встал со стула. – Ты, говорят, был человек мягкий, но ты не допустил бы этой… этого безобразия.
Он в очередной раз пролистал аккуратно сложенные стопки тетрадок и вложенные в них отдельные листки, пожелтевшие от времени и с выцветшими записями. Он помнил эти записи наизусть – это было самое сильное впечатление его детства, поэтому не могло стереться из юной и качественной памяти просто так.
Мягкий шелест бумаги и знакомый почерк еще больше успокоили Ваню и перевели его раздраженно-нервозное состояние в тихую, не детскую совсем грусть.
Он уперся локтями в стол, мечтательно устремив взгляд за окно, где буйствовала зелень и было бы так легко и просторно, если бы у Майоровых был отец…
Ване очень не нравилось это тоскливое, сонное состояние духа, и он встряхнулся. Нечего сидеть дома, когда на улице так хорошо, и вообще, дел по горло… А он тут сидит, разнюнился…
Тогда он пошел проверять свои грядки. Их надо было прополоть, полить, проредить морковку. Участок был большой, грядок Ваня успел наделать много. На земле всегда работы хватает, зато и результат этой работы всегда радует душу, если не ленишься.
Ваня не умел лениться, а ведь иногда хотелось.
Привычное и самое любимое занятие подействовало на него, как всегда, хорошо, успокоительно, как будто и обстановка разрядилась, и терпеть эту обстановку как будто стало проще, чем за полчаса до этого. Ваня часто распрямлялся в полный рост, делал глубокий и свободный вдох и смотрел в блистающие небеса. Он набирался сил от матушки-земли, он не мог без нее жить.
Подходя ближе к дому, он зашел в открытую теплицу, где он в одном уголке уже второй год пытался вырастить несколько пальмочек, но пока у него ничего не получалось. Экзотические капризницы плохо приживались, дома за зиму почти совсем не росли и теряли листья,
