я падаю ниц!» Коротышка и впрямь растянулся у её неподвижных вытянутых ног, прикрываемых до самых щиколоток платьем и, к всеобщему одобрению, стукнулся звучно лбом о натёртый до блеска паркетный пол.
Наблюдательный от природы Дмитрий, сиротливо стоявший в сторонке, тотчас усвоил, что собравшееся здесь общество, всячески восхваляя достоинства хозяйки дома, по крайней мере, не нарушает два железных правила. Никто не упомянул, сколько же, в самом деле, виновнице торжества стукнуло лет. Как позже выяснилось, госпожа Сажина болезненно воспринимала всё, что касалось её возраста.
Второе, ни у кого не поворачивался язык даже случайно обмолвиться насчёт её увечных ног, даже находясь в стороне от неё, когда она не могла ничего расслышать, никто не смел и заикаться об этом. Из всего этого можно было сделать вывод, что в общем-то те, кого она пригласила, в большой степени зависели или от неё, либо от её супруга. Иначе, с какой бы стати они преклонялись и расшаркивались перед ней, доходя до самоунижения и порой – абсурда.
Внезапно Дмитрий услышал, как одна гостья, – пожилая дама, с крашенными общипанными волосами, громко, на весь зал сказала:
– Дорогая Римма Васильевна! Я никем так не восхищалась, как вами, когда вы так прекрасно танцуете! Какая вы замечательная балерина!
– Римма Васильевна не только сама прекрасно танцует, – влилась в хор льстецов другая дама, что помоложе, с короткой стрижкой, – но она ещё превосходная учительница танцев. Это так благородно преподавать уроки балета.
Женщина в коляске снисходительно слушала похвалы окружающих и никого не обрывала. Затем она с сияющим лицом обернулась к своему мужу. Тот быстро отдал команду работникам, и вскоре огромный стол буквально ломился от всевозможных закусок и дорогих вин. Гости, уже не церемонясь, уплетали всё за обе щёки.
Озадаченный Дмитрий ровным счётом ничего не мог понять. « Мама мия! Что тут происходит! Все, как заводные куклы, танцуют перед этой женщиной! Или тут все сумасшедшие! Ну какая, спрашивается, из неё балерина и учительница танцев!»
Он не удержался и тронул за плечо плешивого мужчину, соседа слева, шепнул ему на ухо:
– Как можно в её положении танцевать!
Мужчина явно испугался его вопроса, маленькие поросячьи глазки у него забегали по сторонам, он приложил палец к своим губам.
– Тс, глупец! Разве можно так неосторожно говорить! Разве вы не знаете здешних порядков?
Запомни, парень, хорошенько! Всё, что касается нашей хозяйки, не должно подлежать сомнению. – И он сурово поджал губы.
Неудовлетворённый таким ответом, Дмитрий, тем не менее, не задавал больше никаких вопросов. У него была проблема, о которой он раньше не подумал, собираясь в это высшее общество. Дело в том, что наш герой, выросший в простой среде, умел во время еды орудовать только ложкой и вилкой.
