стал задыхаться, лицо затем приобрело у него синеватый оттенок.
Лиза стремительно подбежала к отцу, расстегнула ворот рубашки, уложила его на кровать, дала ему таблетку валидола. Такое с ним не впервой, когда он добирался до спиртного и доходил до кондиции, а в последнее время он вообще стал резко сдавать.
Приведя отца в чувство, Лизонька принялась утешать его:
– Ты, наверное, папуля, расстраиваешься, из-за меня.
Не переживай, прошу тебя. Я, папа, вообще скоро перееду отсюда.
При этих её словах отец, хоть и был в стельку пьяный, встрепенулся, испугавшись не на шутку.
– А как же я, девка? Меня куда ты денешь, ёли-мотали?
А Лизонька, пройдя на кухню, чтобы покормить отца, улыбалась при мысли, что совсем скоро она преподнесёт Дмитрию приятный сюрприз. У неё наконец-то есть достаточная сумма для того, чтобы они поженились и сняли уютную квартирку.
Правда, она ещё не знает, куда девать совершенно неприспособленного к жизни отца, всё больше впадающего в детство. Вряд ли Дмитрий обрадуется перспективе жить втроём. Нет, наверное, лучший вариант, чтобы он остался здесь. Может, этот чёртов дом когда-нибудь всё же снесут и выделят им, наконец, хорошую квартиру. А пока она будет просто наведывать отца и заботиться о нём по-прежнему.
На следующий день, вечером, в дверь тихонько постучали. Несколько заинтригованная словами отца, сказанными накануне, Лизонька открыла дверь. На пороге стоял молодой черноволосый, смуглолицый человек, с живыми серыми глазами из-под тёмных стрельчатых бровей.
Незнакомец был одет в дорогой светлый костюм, и вообще его приятная наружность выдавала в нём человека знатного происхождения и, как это сейчас принято говорить, благородных кровей.
Однако нашу героиню, имевшую до этого дело с простыми грубыми мужчинами, нисколько не смутил необычный вид гостя, резко контрастирующий с жалкой обстановкой в доме. Она раз и навсегда дала себе зарок: ни в коем случае никем не увлекаться. Сердце у неё открыто только для незабвенного Дмитрия.
Она подчёркнуто сухо пригласила гостя пройти к столу, где наготове уже стояла простая кружка с чаем и тарелка с испечёнными ещё с утра замысловатыми крендельками с маком. Чего-чего, а печь всевозможные кондитерские вкусности Лизонька была большая мастерица, и этому непростому искусству она научилась от матери.
Она села напротив смущённого парня, положив на колени тонкие, с красивым изгибом руки. А чтобы он, не дай Бог, не подумал, что он ей как мужчина интересен, она сурово сдвинула у переносицы свои чёткого рисунка русые брови и в буквальном смысле учинила ему допрос. Откуда он родом, кто его родители, где проживает и чем занимается? И зачем он вообще явился сюда?
Молодой человек, на которого, заметим, яркая внешность Лизоньки, весь её нежный облик, которого не могла скрыть напускная суровость, произвели большое впечатление, попросту обалдел, глядя на неё,
