на его национальность или принадлежность к другой вере… Бегают потом по селеньям чернявые или кудрявые ребятишки, и вспоминают люди, глядя на них, о прошлых событиях…», – Нестеров сплюнул, мысленно осуждая этих женщин.
Всадники поравнялись с аллеей, заметили привязанного к дереву ездового и направили коней ближе к месту казни.
Один из них подъехал к лежащей на снегу одежде,
– Да, весёлая была ночка.
Достал из ножен саблю, порылся ею в вещах, не слезая с коня, поддел на острие меховую рукавицу, отыскал другую. Натянул их поверх перчаток,
– Теперь моим ручкам мороз не страшен.
Другой верховой, по виду много моложе своих товарищей, соскочил с коня и, заметив среди вещей тёплый шерстяной шарф, завязал его на шее. Поднял припорошённый снегом мундир, встряхнул и с трудом натянул поверх своего. Обнаружив в кармане «обновки» кошелёк, в виде небольшого кожаного мешочка, заглянул в него. Опасаясь, что придётся делиться найденными драгоценностями и золотыми монетами, пряча его на груди, равнодушно произнёс:
– Неплохой кошелёк, может пригодиться.
«Не пойдёт вам это на пользу, верная примета», – подумал третий из французов, без всякого участия наблюдавший за их действиями.
Беглые крестьяне стояли у края полыньи и тыкали длинными рогатинами в воду, пытаясь определить глубину или нащупать то, что было скрыто в мутной воде.
– По нашу душу, видать, – «Кодаш» первый заметил трёх всадников, свернувших с дороги в их сторону, – Шо будем делать, «Рябой»? До леса далече – не успеть добяжать.
– Шо! Шо! Вот шо! – «Рябой» достал из-под полы пистолет взвёл курок, сунул руку в карман полушубка, достал щепотку смешанного с мелким мусором пороха и высыпал его на запальное отверстие пистолета. «Кодаш» тут же последовал его примеру и приготовился встретить французов.
Всадники приближались, не выказывая ни малейшего беспокойства. Для них, опытных вояк эти два крестьянина не заслуживали особого внимания. Один из всадников, закутанный в только что добытый трофей, заметив направленный на него пистолет, инстинктивно заслонился руками от выстрела, но сражённый тяжёлой пулей, опрокинулся назад и, сброшенный испуганным конём из седла, повис, запутавшись в стремени. Конь волочил тело по снегу, пока нога убитого не выскользнула из застрявшего сапога.
Второго выстрела не последовало. «Рябой» раз за разом взводил курок, но осечка следовала за осечкой. Последнее что он увидел это блеск клинка над головой.
«Кодаш» бежал к лесу, на ходу перезаряжая пистолет и, не сделай он это вовремя, отправился бы вслед за товарищем.
Француз резко остановил коня и пришпорив его поднял на дыбы почти рядом с беглецом, защищая себя от пули. «Кодаш» направив пистолет на всадника пятился, удаляясь от француза. Тот прильнул к холке коня и, когда «Кодаш» развернулся
