Людмила лишь пригубила. Возможно эта умеренность в употреблении вин, помогла сохранить её голове ясность, отдавая отчёт собственным действиям. Она привыкла быть независимой от других в любой обстановке поэтому, обратившись к одному из официантов, Людмила попросила рассчитать её вопреки принятым здесь правилам не в конце обеда, а предварительно отдельно. Честно говоря, её не покидало смутное чувство необъяснимой тревоги, ей не нравилось здесь и вся обстановка в кафе, а кроме того, не понравился интерьер. В открытом двухэтажном пространстве с круглыми залами, посетители этого просторного заведения, на подобии диковинных рыбок в аквариуме непрерывно сновали туда и сюда, в круге террас и столов за стеклянными стенами. Части этого привокзального заведения представляли собой, как открытые площади с рядами столов, так и некоторые части пространства с отделёнными столами в кабинках. С восточной его стороны «Ёлок палок», располагалась междуэтажная лестница, с нависшей, как ком на длинном шнуре, блестящей, огромной люстрой.
Прошло не так много времени, когда в соседней кабинке, между подвыпившими посетителями внезапно разгорелся спор, нарушивший привычное спокойствие, привлёкший сотрудников полиции. «Какое-то странное и выжидающее выражение читалось на лицах супружеской пары, возможно, по этой причине пара замешкалась и как – то притихла, – неужели, что это внезапное появление полицейских нарушало прежние замыслы, однако, не так себя ведут уверенные в себе москвичи». Закравшееся недоверие к этой паре уроженцев независимой Украины, со слов, которых они долгие годы живут в Российской столице, интуитивно выталкивало Людмилу из этой компании подальше от упитанных супругов, свербящих её глазами и с назойливостью приглашавших в свой пока недостроенный дом в Долгопрудном. Но, вместе с тем, что-то необъяснимое по-прежнему продолжало её удерживать, не смотря на все её колебания и сомнения. Она никак не могла понять, «почему, эти люди, занимающие в прошлом высокий статус чиновников, оказались настолько открытыми и гостеприимными к первой ими встреченной у музеев Кремля? Да и зачем, этим якобы коренным москвичам потребовалось ждать пенсионного возраста для осмотра древних соборов и оружейных палат?» Звонок Владимира, словно подтолкнул её к действиям, отбросив какую-то нерешительность, казалось, освободив её от странного давления, подобного гипнотическому воздействию. Извинившись, она резко встала, оставив всю эту компанию за круглым столом, и сообщив напоследок, что дома её заждались. Исчезнув из вида, обедавшей пары, поспешила к дверям, вышла на площадь, затем спустилась в метро.
– Пойдём, купим чего – ни будь. Что ты хочешь, Лисель, вина…, шампанского?
– Лучше немного белого, – ответив ему, Людмила подумала: «Какая наигранность, улыбается мне, и не слова о том, что я разгуливаю по кафе».
В магазинчике по соседству они снова
