вечера Людмила и вся компания решили продолжить празднования Международного Дня счастья и Года литературы, решено – в каком ни – будь ресторане. Людмиле казалось: «Вот это и оно; грядёт другая реальность, здесь и сейчас в столице оправдаются её ожидания, с человеком, который её поймёт, непременно теперь, станет возможным, полностью погрузиться в литературу, в столичную духовную жизнь; встречаться с поэтами и писателями, отдавая всё настоящее время писательству».
При выходе из метро, пахнуло свежестью, она поёжилась от морозного московского воздуха, частицы автомобильных выхлопов с примесью мелких моросящих снежинок лежали на тротуарах, цвет которых был грязно-серым. Людмила закрыла плотнее полы её одежды, теперь подобно перелётной птичке, почувствовала, как постепенно холод проникает насквозь, «вероятно я не привыкла к этой разнице температур». Сысоев перехватил её руку и повлек в сторону припаркованного автомобиля, затем минуя скользящую под ногами слякоть, в местах семи от метро компания пересела в машину коллеги Владимира, тогда все они, сидя в тёплом уютном салоне, согласились с предложением Алевтины и отправились в небольшой ресторан, чтобы отметить событие. Подойдя к его вестибюлю, без объяснений всем остальным, Сысоев на глазах у всех скрылся, юркнув за угол ресторана, а затем исчезнувший, появился, он стоял в своём длинном, обтягивающем его худощавую фигуру плаще, в паре метров от них, повернувшись спиной, с видом человека погружённого в своё дело. И по мере приближения к нему, всей дружественной компании, становилось заметным, с какой быстротой он осушал коньяк.
– И давно это он, вот так? – спросил коллега Владимира.
– Практически – да, « интересно; он, что не знал или только заметил? Или это попытка выставить его в лучшем свете», – Людмиле была непонятна такая неосведомлённость столь близкого друга.
Войдя в небольшое фойе, сдав плащи и пальто в гардеробную, компания проследовала в сторону зала. Они устроились в одной из кабинок грузинского ресторана, расположенного у окна. Вскоре официант им подал меню, каждый выбирал на свой вкус. Людмиле захотелось немного «Киндзмараури»4, остальные заказав на пробу мясные закуски, люля-кебабы шашлыки предпочли взять водки и соки в графине и почему – то решили отведать и осетрины. Из глубины зала лилась мелодия но, среди посетителей танцующих не было, вероятно, что и остальные сидящие прибыли совсем недавно.
– За день поэзии, прекрасный повод по которому мы здесь собрались! – провозгласила Аля, держась с уверенностью хозяйки балла, при этом обхватив двумя пальцами за ножку бокал с белым вином, а остальными пальцами пухлой ручки, она придерживала его дно. От наблюдатнльного взгляда Людмилы не ускользнуло и то, как она умело и, вместе с тем, незаметно управляла любовником, производя впечатление, как будто, она играет роль второй скрипки, всё время в его тени, не акцентируя
«Киндзмараури» – марка грузинского вина
