и, прищурившись, сказал:
– Что-то, я смотрю, слабоват ты, сынок. Ладно, так и быть, помогу по-родственному, чай, не чужие люди!
Надежда на миг вдруг затеплилась в Баклажанове, и он уже готов был выдохнуть с облегчением, но теплилась она недолго. Отец издевательски подмигнул, затем взял одну верандную раму и удалился, насвистывая какую-то знакомую мелодию.
– Вроде, из «Джентльменов удачи», – подумал Борух, глядя на удалявшегося старшего.
Затем он поправил бушлат и, взвалив на себя остатки рам, отправился ему вслед.
Дача постепенно строилась. Для Боруха она была каким-то негласным тренажером для закалки характера, этаким тренажером поневоле. Он вспоминал ту бетонную садовую дорожку вокруг дома, которую отец поручил ему залить, дав в помощь молодого паренька, назвав его «младшим научным сотрудником» и сказав, что в случае точечного ядерного удара дорожка должна остаться. Правда, после этой брошенной вскользь фразы он уехал в город по делам, но это уже была частность, которая к общему делу не имела ни малейшего отношения. Были и опилки с лесопилки, которые они с отцом возили для просыпки между садовых грядок с упорством, достойным иного применения, и многое другое. Баклажанов делал то, что должно, и понимал, что он человек своего времени. Оно в первую очередь формирует личность. Время – это суровая единица, с которой уже ничего не сделать, но есть люди, которые вне его. Своим примером они меняли времена, ломая их. Это люди разных эпох, статусов и ремесел, и Борух старался брать от них лучшее, применяя к себе в поисках ответа на мучительный личный вопрос «кто ты?».
С тех пор прошло много лет, и садовый домик заметно обветшал, напоминая старого пса, прихрамывающего на одну лапу; родились люди и уже давно создали свои семьи, и нет той страны, в которой это происходило, но Борух, как и прежде, всегда испытывал некоторое внутреннее напряжение, когда старший обращался к нему с просьбой посодействовать ему в чем-то на даче. Потому как всякое бывает.
«Сапог сапогом»[5]
Постепенно пришло время последних двух лет обучения. В тот период были популярны поездки советских школьников за рубеж с проживанием там в семьях. В свою же очередь иностранные учащиеся по обмену приезжали в СССР по той же нехитрой схеме. Это был какой-то ветер перемен, который несла тогдашняя «Перестройка», но Баклажанов тогда еще не знал, в какой ураганный шторм это все перейдет. Первая группа должна была ехать за океан, но Боруху в нее попасть не случилось. Во-первых, ему не довелось стать комсомольцем из-за сломанного в драке носа другому учащемуся, что было уже во-вторых. В итоге, получив привод в милицию, с заокеанским вояжем он остался с носом.
Следующая группа набиралась в Италию. В нее попали тоже далеко не все, в частности один из его одноклассников. Это был вольнодумец, любивший почудить. Как-то раз во время генеральной уборки этажа ему стало скучно. Скука – это вообще состояние души, рождающее ее внезапные и порой
Мнение одного из героев об Италии, к/ф «Формула любви», 1984 г., киностудия «Мосфильм».
