прекрасно знал об антипатиях затаившегося премьера, но как опытный политик не выказывал своих истинных намерений, а ждал, когда можно будет нанести сокрушительный удар, воспользовавшись первой же промашкой врага. В другое время он торжественно послал бы премьера куда подальше, но чрезвычайные полномочия, полученные главой правительства на последнем заседании Кнессета, давали ему полное право отстранять и назначать министров по своему усмотрению, а в данном случае премьер как раз того и добивался.
На душе у Мордехая было грустно. «Для профессионального политика не существует ничего святого, – с горечью думал он, – даже в кризисное для страны время он везде и во всем ищет свою выгоду»
Премьер мог в любое время обвинить министра обороны в несоответствии с занимаемой должностью и потребовать его незамедлительной отставки.
– Я уже дал распоряжение отвести часть элитных подразделений в поддержку полиции. – Сказал Мордехай, откланиваясь, и размышляя какие контрмеры, он может противопоставить бесчестным интригам злопамятного премьера и обнаглевшего Когаркина, подминавшего под себя с трудом налаженный им механизм военной машины государства.
* * *
Спустя час после тайных переговоров в канцелярии главы правительства на улицы Тель-Авива вышли танки, а над многочисленными кладбищами большого Тель-Авива барражировали тяжелые военные вертолеты. На всех перекрестках и общественных местах жизнелюбивого еще вчера города стояли вооруженные воинские патрули. В стране, где проявление террора один из печальных атрибутов повседневной жизни, вид солдата с автоматом не вызывает удивления окружающих, но появление тяжелой бронетехники на улицах мирного города встревожило и без того обеспокоенных горожан.
Тель-Авив все более напоминал прифронтовой город, готовившийся к серьезной длительной осаде. Часть добропорядочных горожан спешно выезжала в провинцию, другая часть малодушно отправлялась пережить лихое время за границу. Десятки тысяч людей ожидали в аэропорту отправки на авиарейсы, преимущественно в Америку и столицы восточно-европейских государств. Но большинство людей, настоящие патриоты города, оставались на местах – может быть, потому, что им некуда было деваться – и целые дни проводили в нескончаемых спорах о возможных сюрпризах со стороны могильных каннибалов.
Народ жадно прислушивался ко всем, кто мог трезво оценить ситуацию, и подвергал коллективному обсуждению все, что вообще могло быть обсуждаемо в эти часы, наполненные страхом перед неизбежным наступлением ночи. Многочисленные комментаторы, выступая в средствах электронной связи, выплескивали на зрителей совершенно дикие прогнозы, пугая сердечников и беременных женщин. Среди всеобщей паники, охватившей страну, нашлись здравомыслящие граждане, призвавшие соотечественников собрать народное ополчение и взять под контроль детские учреждения, чтобы обеспечить их безопасность, раз уж полиция не способна это делать. Тель-авивских пап и мам охватил массовый
